Секретная бухта в Хорватии

Он тяжело вздохнул и поставил бутылку пива себе на грудь, придерживая ее рукой. Мэдди казалось такой же недосягаемой, как эта луна. Он снова вспоминал их последний разгоряченный разговор, как и в две минувшие бессонные ночи. Мысли стали расплываться, и он закрыл глаза, поддаваясь усталости и прислушиваясь к воде, что накатывала на корпус яхты, к стрекоту цикад и далекими отзвуками ночной жизни Хвара.

Он проснулся от того, что на палубе ниже двигали мебель и слегка невнятно разговаривала Тара.

– Тс-с-с, – громко прошептала Кори, и ее голос разнесся по неподвижному ночному воздуху.

Ник кое-как посмотрел на часы. Похоже, он заснул на пару часов.

– Тихо, – сказал Саймон, а Тара захихикала. Кори фыркнула от смеха.

– Так я тихо, – недовольно сказала Тара.

– Тогда тише, – сказал Саймон. – Ты же не хочешь всех разбудить.

– Да мне плевать, – с непривычной ей агрессией сказала Тара. Ник сел и аккуратно поставил бутылку пива рядом с собой, чтобы она не звякнула. Кажется, что-то не так.

– Ты же не хочешь, чтобы они нас поймали, – еще тише сказал Саймон.

Тара злобно рассмеялась так, что Ник напрягся.

– Саймон, милый голубоглазый мальчик Дугласа. Вечно ты к нему подлизываешься. Похоже, иметь богатых друзей – полезно.

Ник нахмурился, и тут заговорил Саймон:

– Тара, иногда ты такая стерва. Дуглас – мой лучший друг, потому что мы присматривали друг за дружкой в школе. Остальные нас не принимали, но Дугласу было все равно, он взял меня под крыло. Да, мне повезло, потому что он очень щедрый парень, но еще он и самый верный друг. И ему бы это не понравилось.

Тара фыркнула и продолжила насмешливым, холодным тоном:

– Сладкий, это пакетик кокаина, а не какой-нибудь запас героина. И вообще, мне плевать.

– Говори тише. Я тебе говорю, Дугласу бы это не понравилось. Он ко многому спокойно относится, но не к наркотикам.

– В жопу Дугласа, он занудный ханжа. – Голос Тары звенел слишком громко.

– Богатый занудный ханжа, Тара, – сказала Кори.

– Да, – согласилась Тара. – Жаль, что этот удобный кошелек больше не с нами.

– Ну спасибо, Тара. Завидуешь? Ладно, это временно. Он прибежит обратно, как и всегда.

– На этот раз я бы не был так в этом уверен, – сказал Саймон с легким оттенком отвращения в голосе, за который он почти понравился Нику.

– Это еще что значит?

– Если бы я не знал его лучше, подумал бы, что он нашел кого-то еще. Он выглядит счастливым.

– Кого? – издевательски рассмеялась Тара. – На яхте только мы. Или ты думаешь, что он запал на толстуху Мэдди? Не смеши.

– Ну, Саймон же запал на нее, не так ли? – лукавым голоском сказала Кори.

– Это так, для возможного перепиха.

Ник сжал пальцы в кулак – ему и правда очень не нравился Саймон – и медленно поднялся, тихими шагами подошел к верху лестницы.

– О боже, серьезно, Саймон? – злобно протянула Тара. – Ты хотел присунуть ей? Я-то думала, у тебя есть хоть какой-то вкус. Или ты совсем отчаялся?

– Вообще-то нет, не отчаялся. Она милая девушка. – Он горько посмеялся над самим собой. – Я думал, что люблю тебя, Тара, но знаешь, я не настолько отчаялся.

Ник услышал, как Саймон удалился.

– Дебил, – сказала Тара. – «Она милая девушка», – передразнила она. – Она толстая дура с задом размером с Бирмингем, – и добавила уже тише: – Если бы меня так разнесло, мне было бы очень плохо.

На какое-то время установилась тишина, потом она сказала:

– А ты что думаешь, Кори?

– Мне скорее было бы плохо, если бы я выглядела как нищенка. Типа серьезно, где она берет эту одежду? – встряла Кори.

Тара зло рассмеялась.

– Донашивает за кем-то. Видимо, носит одежду, забытую Оксфамом[15].

– Или отвергнутую Оксфамом, – съязвила Кори.

Ник спустился на последнюю ступеньку и увидел, как Тара покачала головой. Он крепко сжимал кулаки, испытывая такую ярость, как никогда в жизни.

– А ты слышала, как она разговаривает? – Голос Тары стал громче, наполняясь ликующей злобой, пока она продолжала свою насмешливую обличительную речь. – Кто вообще захочет быть увиденным с ней в обществе? Шорты, которые она носит. Ты когда-нибудь такое видела?

– Я видел, – тихо сказал Ник, выступив из теней на палубу.

– Ник! – Тара вцепилась в свое горло рукой. – Я тебя не заметила. Что случилось? Я не видела, как ты ушел с вечеринки.

– Ты была занята своими делами. Честно говоря… – Он вздохнул, его злость отхлынула, оставив лишь всепоглощающую усталость. – Я сыт по горло. Тобой. Поверхностностью и стервозностью. Я мог бы потерпеть еще пару дней, но… – Его губа изогнулась, когда он посмотрел на Тару и впервые увидел, как злоба искажает ее лицо. – …твои слова о Мэдди – это последняя капля.

– Мэдди? А она тут при чем?

Ник рассмеялся. Тара никогда в жизни его не поймет.

– При всем. По сравнению с тобой она – солнце, луна, звезды и море.

Звучало это, конечно, безвкусно, и его братья, будь они здесь, до смерти извели бы его насмешками, но он говорил от всего сердца. Он был готов на все ради возможности рассказать ей, что она для него значит.