Секретная часть

День неудержимо стремился к завершению. Рассчитывать на какие-то успехи было наивно. «Крот» был обычным человеком, допускал ошибки, но оперативно их исправлял.

Из штаба части Михаил связался с полковником Рылеевым, обрисовал создавшуюся ситуацию.

– У тебя, Кольцов, как всегда, все сложно и без бутылки не разобраться, – бесхитростно прокомментировал полковник. – Решай головоломку, с ножом у горла никто не стоит. Но помни, что времени у тебя немного. То, что взял американца, – это правильно. Ситуация требовала. Не руку же ему жать и клясться в вечной дружбе. А теперь будет правильно его отпустить.

– Как это? – не понял Михаил.

– Да хоть как! – начал раздражаться собеседник. – Не смог воспользоваться ситуацией, не нашел оснований для дальнейшего задержания – будь добр отпустить! Что ты ему предъявишь? Из-за вашего головотяпства он даже колючку не порезал. А стоять извне не запрещается. И инструмент с собой таскать не запрещается. Показания пары уголовников, с одной стороны, аргумент, с другой – подтереться ими можешь. Намерение еще не преступление. Так что отпускай гражданина чужой страны, пусть катится на все четыре, пока не разразился большой скандал. Так и быть, не извиняйся перед ним. Это тебя утешит? Нет? Ладно, подержи его ночку в камере на «губе», потом пинка под зад. Это тебя точно утешит.

Американца освободили утром, когда взошло солнце и из штаба части спустили соответствующий приказ. Беллингтон сполз с жестких нар, в ужасе уставился на «съезжающиеся» стены. Всю ночь его терзали приступы клаустрофобии, ему казалось, что он задыхался от удушья. Заморгала лампочка под потолком. Лязгнул замок, на пороге вырос солдат Советской армии – во всеоружии, со штык-ножом на поясе. Смерил узника строгим взглядом. Беллингтон втянул голову в плечи. Похоже, предстоял тяжелый допрос с применением психологического давления и физического насилия.

Но его вдруг выпустили. Он не поверил. Провели через двор гауптвахты, где под присмотром второго караульного провинившиеся работали метлами, ввели в отдельное помещение. Сонный начальник караула протянул на подпись какую-то бумажку. Беллингтон подписал, не читая, плевать, пусть даже согласие на казнь. Не подпишет – русские сами это сделают.

– Вы свободны, – с явным сожалением произнес начальник караула. – Выметайтесь, господин хороший.

Не веря своему тихому счастью, американец вышел во двор и направился к приоткрывшимся воротам.

– А что, этого хмыря уже выпускают? – с сожалением произнес один из уборщиков. – А нас? Мужики, так нечестно, дайте ему хотя бы метлу, пусть перед уходом дембельский аккорд исполнит.

Солдаты захихикали – даже караульные. Свои же люди, сегодня они охраняют, завтра, не дай бог, – их.

Беллингтон вышел с гауптвахты, прошел за шлагбаум. Воздух свободы пьянил. Сияло солнце, поблескивали лужи от ночного дождя. Он шел по обочине, набирая скорость. Оглянулся – не передумают ли? Но никому до него уже не было дела. Часовой на посту посматривал на часы и ждал смены.

Кажется, пронесло, этих русских удалось облапошить! Он прошел километр, свернул за лесом. В ста метрах от развилки находилась остановка. Каждый час курсировал автобус до Речицы. На остановке маялись несколько человек. Автобус подошел минут через десять – просто праздник души! Вместе с американцем в салон вошла неприметная молодая женщина в платочке. Автобус был наполовину пуст. Беллингтон рассчитался за проезд советскими дензнаками, пристроился у окна недалеко от водителя, уставился в окно. По губам шпиона скользила невнятная улыбка.

Женщина в платочке села сзади, через ряд. Достала книжку из простенькой сумки. У водителя работало радио «Маяк», автобус монотонно подбрасывало на ухабах. Это усыпляло. Беллингтон задремал, не стирая с губ загадочной улыбки.

В Речице водитель сделал еще несколько остановок. Люди выходили и заходили. Беллингтон вышел на автостанции, на конечной. Посмотрел по сторонам и направился к кассе. Купил билет до Гомеля – рейс уходил через тридцать минут. Затем посетил привокзальный буфет, отстоял небольшую очередь. Дородная продавщица смерила подозрительным взглядом странную фигуру, осталась недовольна. Но нацедила из конусовидной емкости стакан сока, выдала покупателю два беляша. Беллингтон пристроился за дальним столиком, ел жадно, глотал нежеваное. Насытился, срыгнул, допил остатки сока. На всякий случай осмотрелся, покинул буфет.

Прошелся по примыкающей к автостанции улочке, снова проверился, зашел в телефонную будку. В куче мелочи нашлась двухкопеечная монета. Он набрал по памяти номер, дождался, пока ответят. Невзрачная женщина в платочке, оказалась рядом и случайно слышала часть разговора. Внешность барышни была настолько неприметной, что все, в том числе Беллингтон, не обратили на нее никакого внимания.

Он говорил по-английски, но девушка понимала, потому что окончила филологический факультет МГУ и заочное отделение иняза.