Секретная должность агента Рейли

Рейли посетил латышей рано утром, спросил у хозяйки, где здесь проживает Шмидхен, та показала. Шмидхен был с похмелья, он долго мотал головой, стараясь прийти в себя после вчерашнего и понять, что говорит ему английский гость. Спрогис был тут же, слушал. Рейли не торопился, он знал, что латыши долго обдумывают любое дело, потому как соображают: неправильно поймешь — неправильно сделаешь, и никакой благодарности за это не будет, тем более денег.

— Мне нужно, чтобы Вы познакомили меня с латышским командиром из действующей части, желательно дислоцированной в Кремле.

— У нас есть такой, — заволновались дезертиры, — его фамилия Берзиньш, он командир, артиллерист.

— Вы ручаетесь за его лояльность делу?

— Эдвард надежный друг, он преданно служил царю и был награжден. У него медали и крест георгиевский. В прошлом году его произвели в офицеры. Теперь он не хочет служить новой власти, потому что хочет домой в Ригу. Он мечтает быть художником. Он даже учился по этой части.

— Вы хорошо осведомлены, это внушает сомнение.

— Просто мы земляки и всё друг про друга знаем. Я, например, знаю, Ян — Шмидхен показал на второго латыша, — до совершеннолетия под себя мочился.

Второй латыш Спрогис что-то зло ему ответил на своем языке и, сложив руки на груди, замер у стены.

— Обиделся, — заметил Шмидхен, — а я чего, я не хотел, просто для сравнения сказал.

— Когда я могу увидеть вашего Берзиньша? — спросил Рейли.

— Мы узнаем, он же не простой солдат, командир….

В тот же вечер в кабинете у Петерса решался важный вопрос: соглашаться Берзиньшу на скорый контакт с английским агентом или тянуть время?

— У них нет времени на раздумье, они сразу же предложат осуществить какую-нибудь провокацию против Советской власти, а мы пока не готовы к развитию ситуации, — сомневался один из собравшихся.

— Вот именно поэтому и следует как можно быстрее идти на контакт, если у англичан будет время для проверки, липовые легенды наших «езертиров могут провалиться. Надо действовать быстро и решительно, не дать им опомниться, — настаивал Петерс.

— Я готов к немедленным действиям и в случае чего могу применить оружие, — сказал Берзиньш, — убить этого англичанина мы всегда успеем. Главное — узнать его связи и выяснить, кто в действительности за ним стоит. Наверняка нити заговора тянутся к посольствам!

— Ты хотел сказать к консульствам? — перебил Петерс, — посольства сейчас в Архангельске, там белые.

— Ну да, разумеется, В Москве, я думаю, главный заговорщик — Локкарт, все остальные консулы. — не более, чем исполнители.

— Но у нас на Локкарта ничего нет.

— Вот это ничего и надо заполнить. Я немедленно встречусь с ним и постараюсь войти в доверие, — сказал Берзиньш.

Берзиньш и Шмидхен без предупреждения явились на квартиру к Локкарту. Анличанин был крайне удивлен.

— Вы зачем сюда? Это небезопасно!

— К нам это не относится, у нашего товарища кремлевский пропуск. Знакомьтесь, Эдуард Берзиньш, командир.

— Господин Локкарт, наш полк посылают на Север сражаться с англичанами. В ротах недовольство и волнения, никому неохота умирать в боях с лучшей армией мира.

— Любовь к жизни — похвальное желание! Но разве солдаты могут не выполнить приказ?

— Только в одном случае — если этот приказ будет отменен вышестоящим начальником.

— Выше Троцкого только Ленин.

— Но если Ленина и Троцкого не будет, на смену им придут другие люди, и они наверняка захотят восстановить отношения с союзниками и, самое главное, возобновить войну с Германией. Теперь, когда Мирбах убит, и посольство фактически не работает, ничего не может помешать этому плану.

— Кроме того факта, что Ленин и Троцкий живы-здоровы и находятся на своих постах.

— Поэтому я и предлагаю силами латышских стрелков сбросить большевистское правительство. Надо совсем немного, люди готовы, но основная масса пока нейтральна, нужно помочь солдатам деньгами, и они поймут, за кем надо идти.

— Сколько получает красноармеец денежного довольствия?

— От двухсот пятидесяти до трехсот рублей в месяц, ну и паек, разумеется.

— Неплохо! Ответственный советский работник получает не более пятисот рублей и без пайка, чего же вдруг солдатам бунтовать?

— Но советского работника не посылают умирать от английских пуль на Север.

— Резонно! Какой суммой Вы бы хотели располагать?

— Не менее двухсот тысяч рублей, это самое малое, тогда мы сможем удвоить каждому солдату месячное жалование и, поверьте он будет за это очень благодарен. Свергнув большевистскую верхушку, латышские части все как один отправятся воевать против немцев за свободу своей родины.

— Похвально, но мне нужны гарантии.

— Слово офицера!

— Ха, — ухмыльнулся Локкарт, — и где сейчас это слово? Слово к делу не пришьешь, с меня спросят отчет о потраченных суммах. Вы распишитесь в получении денег?

— Я готов к любым формам отчета, но лучший отчет — это дело. И еще, на случай нашей отправки на Север, не могли бы Вы дать некий документ, чтобы нашего человека пропустили к главнокомандующему, и он был бы уполномочен вести переговоры об условии сдачи полка в плен.