Секретная должность агента Рейли

Семья князя Львова с отъездом посольств лишилась не только приятного общества, но и продуктов питания. Дипломаты часто одаривали консервами нуждавшихся аристократов. Оказавшись без иностранной помощи, они к счастью для себя быстро уехали из Вологды.

Елизавета Мизенер после отъезда посольств оказалась без работы репетитора, посольских чаепитий и общества прекрасных молодых людей, служивших в дипломатических учреждениях.

Жители города, видя, чем занимается новая военная администрация, подозревали самое худшее. Для этого у них имелись все основания.

На станции Вологда в тупике напротив Богородского кладбища вологжане часто видели вагоны, принадлежавшие Советской ревизии Михаила Кедрова. Они то появлялись, то исчезали, Кедров все время находился в разъездах.

28 июля, еще до архангельского переворота, руководитель Советской ревизии М. С. Кедров был в Москве с докладом у Ленина. На повестке стоял вопрос о посольствах.

— Выдавили их из Вологды, Владимир Ильич, — рапортовал Кедров, — и недели с момента отъезда Радека не прошло, как засобирались прочь. Что ж, голод не тетка, создали господам условия.

— Было важно, чтобы дипломаты приехали в Москву, — пенял докладчику председатель Совнаркома, — архиважно, и с этой задачей вологодские товарищи не справились.

— Не было никакой возможности заставить их ехать в Москву, у посольств свобода передвижения, мы делали, что могли. Я приставил к ним своего человека, надежного товарища, латышского стрелка, он мне докладывал с каждой станции. Сейчас он с ними в Архангельске, будет сопровождать до последней точки на русской территории. Они подписали ему документ о личной неприкосновенности.

— Как думаете, товарищ Кедров, решатся союзники на интервенцию?

— Не знаю, Владимир Ильич, думаю, пока не решатся, сил у них не так много, а контру архангельскую мы за лето хорошо почистили.

— Кольский полуостров в руках англичан, белые финны наступают в Карелии, сопротивления должного мы оказать им не можем. Это придает контре уверенность.

— В Москве остается еще много иностранных граждан, работают консульства. Они не допустят, чтобы эти люди оказались в заложниках. Это гарантия от вмешательства, — сказал Кедров.

— Мы такое развитие событий вполне допускаем и плевать хотели на их дипломатические паспорта в случае чего!

— Согласен, товарищ Ленин, разрешите возвращаться в Архангельск?

— Смотрите, не провороньте город, товарищ Кедров.

На следующий день специальный состав с Советской ревизией отправился на Север. 31 июля состав прибыл в Вологду и сразу же устремился к Архангельску. Кедрову докладывали: обстановка становится всё более тревожной. На следующий день пришло сообщение, что английские суда появились в Онеге.

— Товарищ Кедров, срочная телеграмма.

— Читай!

— Союзная эскадра прошла Мудьюг тчк Город не спасти зпт начинаем эвакуацию тчк Председатель Попов.

— Что за ерунда, — Кедров в бешенстве швырнул на стол портфель с бумагами, — целая эскадра, откуда они взялись в каком количестве!

— Попытаемся уточнить.

— Где мы?

— Следующая станция Обозерская.

— Сколько до Архангельска?

— Чуть более ста двадцати верст.

— Три часа пути по железке, понимаешь, всего три часа! — Кедров выпучил глаза на адъютанта, — максимум через сутки англичане будут здесь, еще через два-три дня и в Вологде, а оттуда до Москвы рукой подать! Это катастрофа! — Он схватился за голову, ходил по вагону, стучал кулаком по столу.

— Немедленно! Приказ всем советским работникам и частям.

Организовать эвакуацию в районе станции Обозерская. Пути в северном направлении разобрать. Все военные грузы вывезти в Вологду. Принять меры к задержанию противника. Телеграфировать в Москву товарищу Троцкому с просьбой прислать резерв для обороны станции не менее полутора тысяч штыков. Далее на север Кедров не поехал, и Архангельск красные сдали без его участия.

Всю неделю на Обозерской кипела работа. К вечеру 7 августа станция была подготовлена к обороне: железнодорожное полотно перекрыто, построены насыпи, орудия установлены на боевые позиции. Наступающих отрядов белогвардейцев и интервентов не было.

Кедров ежедневно связывался по телеграфу с Котласом, где на Двине организовывал оборону заместитель председателя Архангельского Совета Павлин Виноградов, которого тоже, как на грех, не оказалось в ту роковую для большевиков ночь в городе.

Он был в Шенкурске, где успешно расправился с кулацкими сынками, не желавшими служить в Красной Армии. Узнав о перевороте, он спустился на судах до Усть-Ваги и возглавил оборону в бассейне реки Двины.

Виноградов телеграфировал Кедрову, что к нему для координации работы направляется секретарь исполкома Шенкурского совета Ревекка Пластинина, показавшая себя твердым и испытанным товарищем во время подавления восстания. «Посмотрим, что за дамочка, — сладко потянулся Кедров, — хорошие верные помощницы всегда нужны, особенно на фронте, где нет жён».

Пластинина дожидалась поезда Советской ревизии на станции Коноша. Когда состав подошел к вокзалу и остановился, направилась прямиком в командирский вагон.