Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

К сожалению, мне пришлось констатировать, что молодой американский офицер не имел обо всем этом ни малейшего понятия. Американская пропаганда все упростила и просто утверждала, что немцы были и остаются варварами, правит ими дьявол в человеческом обличье, намеревающийся завоевать весь мир, а немецкий народ в этом ему помогает. Поэтому во имя христианства и сохранения цивилизации необходимо нанести Германии сокрушительное поражение и создать такие условия, чтобы она никогда больше не возродилась. И именно к этому сводились мысли лейтенанта, о чем он мне откровенно и заявил.

Около полуночи 16 декабря на нашем участке фронта в сражение вступила танковая группа Пайпера, а южнее в бой пошли танки еще одной танковой группы. Первые известия об их продвижении следовало ожидать на рассвете, и я решил, не раздеваясь, прилечь на матрац, расстеленный прямо на полу, и почти сразу уснул. Последние мои мысли были заняты погодой. Останутся ли ее условия по-прежнему благоприятными для нашей операции? Ведь в течение последнего дня авиация противника нас не беспокоила, а для моих боевых групп это имело огромное значение.

Вскоре меня разбудили и доложили о возвращении одной из моих групп, перешедшей линию фронта еще утром. Новости, которые она принесла, были интересны в основном для командования фронтом. Утром ее людям надлежало явиться ко мне, а до того времени — спать. Это для солдат тогда являлось самым главным.

Уже в пять часов утра я снова был на командном пункте корпуса, и вскоре поступило первое боевое донесение, которое звучало так: «5:00 17 декабря. После сильного сопротивления противника овладели населенным пунктом «А». Похоже было, что наступление начинало набирать силу, поскольку и от танковой боевой группы, действовавшей южнее, также поступили добрые вести. Она продвинулась в западном направлении уже достаточно далеко.

На этот день было запланировано перемещение командного пункта корпуса в район бельгийского города Мандерфельд, и я проинформировал возвратившуюся группу о том, что отправляюсь в Лосхайм к своей спецроте. Дороги оказались еще более запруженными, чем накануне, и бесконечные цепочки машин еле продвигались вперед. Пройдя не больше ста метров, они останавливались в ожидании, и так повторялось вновь и вновь. В общем, картина была весьма неутешительной.

«Неужели передвижения всех этих громадных колонн действительно так необходимы?» — поневоле подумал я.

Вскоре мы опять застряли, едва добравшись до главной дороги. Терпение у меня лопнуло, и я решил вернуться в Шмидтхайм, с тем чтобы попытаться проехать в Далем по едва проходимым второстепенным дорогам. Но и там нас поджидало то же самое. Пришлось оставить машину и продолжить путь пешком, медленно продвигаясь в направлении городка Штадткилль. Время от времени мне приходилось терпеливо распутывать какую-нибудь путаницу из застрявших грузовиков. Заметив же какого-нибудь офицера, вальяжно развалившегося на мягком сиденье своей машины, я приказывал ему немедленно выйти и навести порядок в создавшемся столпотворении.

На крутых горных подъемах перед Штадткиллем движение полностью встало, и мне с трудом удалось пройти вперед. Стало ясно, что здесь срочно необходимо наводить порядок, чтобы не нарушить снабжение боеприпасами и горючим сражающихся на фронте частей. На последнем повороте дороги, резко спускавшейся к маленькому озерцу, я обнаружил причину этой немыслимой пробки. Путь полностью перегородил огромный, длиной не менее десяти метров, низкорамный прицеп люфтваффе, зацепивший несколько машин. Примерно тридцать человек пытались высвободить эту платформу на колесах, но безуспешно.

Из любопытства я поинтересовался, что за груз она везет, и был буквально поражен, услышав ответ. В прицепе оказались компоненты «Фау-1». Вероятно, их послали так далеко вперед в надежде, что уже в первый день наш фронт значительно продвинется в западном направлении, а потом отменить этот приказ забыли.

Помочь в сложившейся ситуации на дороге могло только радикальное решение, которое мною и было принято. Я приказал всем солдатам выйти из ближайших машин, и вскоре сотня рук трудилась над тем, чтобы выбросить содержимое прицепа в озеро. Затем мы перевернули платформу и сбросили ее с откоса. На все про все ушло не более пятнадцати минут — дорога была свободна.

Двигаться дальше по главной дороге мне было уже невмоготу, и я решил направиться по второстепенной улице Ормонтерштрассе, шедшей в сторону городка Кершенбах. По пути нам попадались бесчисленные неразминированные минные поля, и, памятуя о судьбе несчастного подполковника Хардика, передвигались мы здесь очень осторожно. На главной дороге, пролегавшей от города Прюм в сторону Лосхайма, я увидел последствия первого нашего огневого налета и брошенные американскими солдатами блиндажи. После такого шквала огня оказывать серьезное сопротивление здесь было уже некому. В стороне от проезжей части еще слегка дымились три танка «Шерман».