Секретная миссия Пиковой дамы

   Бросив Антуана на густо посыпанные опилками доски огороженного собачьего дворика, я заперла просторную клетку на замок, и мы с Иркой немного полюбовались на то, как очнувшийся мерзавец ужом ерзает вблизи Томкиной будки.

   – Детки в клетке! – прокомментировала Ирка. Потом озабоченно посмотрела на меня и спросила: – Ну, ты как? В порядке?

   – В общем, да, – подтвердила я. – Только замерзла очень, меня всю так и трясет!

   – Это не от холода, а от нервов, – авторитетно сообщила подруга. – Пойдем в дом, я налью тебе лекарства. Томка, оставайся здесь, карауль арестанта!

   Пошатываясь и заботливо поддерживая друг друга, мы вошли в дом. Я тяжело опустилась на табуретку в кухне, а Ирка проскакала в гостиную и приволокла оттуда обещанное лекарство. Им оказался отличный французский коньяк в пузатой бутылке!

   – До начала этой истории с запиской я считала себя трезвенницей, – послушно принимая рюмку, призналась я Ирке.

   – Мы не пьем, мы лечимся! – подруга залпом хлопнула стопку «Камю».

   Мы немного полечили расшатанные нервы, согрелись, развеселились, почувствовали голод, и я на скорую руку сообразила бутерброды с колбасой для нас и колбасу без бутербродов – для заслужившего награду Томки.

   Коньячная бутылка почти опустела, а мы с Иркой успели весело и в преувеличенно ярких красках пересказать друг другу события текущего вечера, когда в ночи за окном вдруг пронзительно загудела милицейская сирена.

   – Ну вот, накаркали! – воскликнула я, тщетно борясь с истерическим хохотом. – За нами уже приехали, сейчас повяжут!

   – Скорее допивай коньяк и доедай колбасу, тюремная баланда не такая вкусная! – заржала Ирка, запихивая в рот последний бутерброд.

   Буквально плача от смеха, мы давились сервелатом, и тут в прихожей гулко хлопнула дверь и тяжелые шаги мерно протопали к кухне.

   – М-да, – задумчиво сказал капитан Лазарчук, одним взглядом охватив картину нашей пирушки. – Подкрепление вызывали?

   Из-за Серегиного плеча высовывалась физиономия какого-то незнакомого рыжеволосого парня. На физиономии этой явственно читалось насмешливое удивление.

   – Не-а, не вызывали. – Я отрицательно покачала головой, и кухня передо мной завертелась, как та карусель с лошадками, на которой любит кататься мой сынишка.

   – Ага, вызывали, – энергично кивнула Ирка. – Серега, ты молодец, что приехал! На ловца и зверь бежит!

   – Зверь сидит в собачьем вольере, – значительно воздев вверх указательный палец, поспешила сообщить я.

   – Действительно, там кто-то воет, – кивнул парень, появившийся вместе с капитаном.

   – Слышишь, Ленка? Он там воет! – Ирка в полном восторге всплеснула руками, опрокинув на пол свою рюмку с остатками коньяка.

   Это почему-то развеселило ее еще больше, и она начала громко декламировать, отбивая ритм коньячной бутылкой:

   – Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя! То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя!

   – Капитан, не хмурься! – попросила я, залихватски подмигнув насупленному Лазарчуку сразу двумя глазами. – Мы тут за тебя убийцу поймали!

   – Капитан, капитан, улыбнитесь! – с готовностью сменила пластинку концертирующая Ирка.

   Она перестала стучать бутылкой и начала ею размашисто дирижировать.

   – Погоди петь! – попросила я, в последний момент уклоняясь от просвистевшей мимо бутыли. – Дай объяснить человеку по-человечески! Серега, там в собачьей загородке сидит одна такая скотина…

   – Две!

   Незаметно для самой себя избавившись от бутылки, Ирка потрясла перед моим лицом растопыренными пальцами освободившейся правой руки. Я не поняла, сколько этих пальцев было, кажется, четыре. Или восемь?

   – У нас во дворе сразу две скотины сидят! – договорила Ирка. – Первая скотина – это наш Томка, собака с человеческим лицом! А вторая – подлый кобель Антуан!

   – Да какой из него кобель, – пренебрежительно отмахнулась я.

   На пол со звоном полетел медный подносик из-под бутербродов.

   – Так себе, жиголо плохонький! – невозмутимо продолжила я. – Но! Прошу заметить! Он убийца!

   Отчего-то мне трудно стало говорить длинными фразами. Я удивленно посмотрела на сыщика и обнаружила, что Лазарчук успел раздвоиться.

   – И кого же он убил? – Серега и его клон одинаково вопросительно вздернули брови.

   – Тургеневскую барышню! – сообщила я, пытаясь смотреть в лицо им обоим.

   – Муму? – весело подсказал спутник Лазарчука.

   – Какую еще Муму? – Ирка неожиданно обиделась, и у нее даже слезы на глазах выступили.

   – Мы не знаем, как ее звали! – ответила я. – Это вам виднее!

   – Думаешь, она ментам представилась? – Ирка снова развеселилась. – С такой дыркой во лбу, как у индийской танцовщицы?

   – Может, окатим девочек холодной водичкой? – предложил капитану его товарищ.

   – Не надо, – распорядился сыщик.

   – Хорошие ты парни, Лазарчук! – растрогалась я.

   – Сереженька! Гуманный ты наш! – снова пустила слезу чувствительная Ирка. – Я тебя так люблю, что просто обожаю! Дай расцелую!

   Она сделала попытку подняться с табурета, но не нашла костыля.

   – В общем, забирайте нашего убийцу и делайте с ним что хотите! – подытожила я.

   Товарищ Лазарчука отчего-то густо покраснел.