Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

Государства Карибского моря и Южной Америки принимали граждан на постоянное место жительства только на условиях, если те займутся сельским хозяйством. Точные данные о переселенцах неизвестны. Например, Трухильо, диктатор Доминиканской республики, пообещал абсорбировать сто тысяч евреев-эмигрантов, но принял всего несколько тысяч. На Кубу в 1937–1944 годы прибыло около 8 тысяч евреев, но их ежегодный приезд резко упал после известного случая, когда в 1939 году корабль, на борту которого находилось 930 евреев с визами в Кубу и 734 с визами в США, вернули обратно в Германию.

В Аргентине оказалось 40–45 тысяч евреев из Германии, большинство из них перебралось туда нелегально.

Наиболее легким и потому заманчивым казался переезд в ближайшие страны – Англию и Швейцарию. В Швейцарию в первые годы войны всякий с паспортом Третьего Рейха мог относительно свободно въехать. В 1933 году туда переселилось около 2 тысяч немцев. Но в 1938 году швейцарское правительство рекомендовало всем немецким евреям иметь в паспорте штамп «J» – Jude. Одновременно ввели и визовые ограничения на въезд. Англия между 1933 и 1939 году приняла около 56 тысяч еврейских беженцев из Германии, Австрии и Чехословакии. После 1938 года английские власти отдавали предпочтение особо именитым и образованным евреям. К тому же, как правило, никакой финансовой поддержки эмигрантам от государства не предполагалось, разве что выдающимся ученым через Совет Помощи научным сотрудникам, возглавляемый Э. Резерфордом.

И, наконец, Соединенные Штаты.

Между 1933 и 1939 годами около 300 тысяч немецкоговорящих граждан подали прошение на въезд (примерно 90 процентов из них – евреи), но переселилось за этот период лишь 90 тысяч.

Несмотря на искреннее желание некоторых американских активистов помочь бежавшим от нацистского режима, строгие иммиграционные квоты, оппозиция общества и антисемитизм являлись серьезным препятствием к облегчению процедуры приема новых граждан.

В ноябре 1938 года, например, сразу же после Хрустальной ночи Национальный Аналитический Центр в Чикаго провел опрос, выясняя мнение американцев об этом событии. Из общего числа опрошенных 94 % не одобряли отношение немцев к евреям, но 72 % воспротивились приему немецких евреев в большом количестве. Около 2/₃ возражали против дополнительной квоты на прием 20 тысяч еврейских детей.

До войны американская квота для германских подданных составляла 25,957 человек, но полностью не использовалась из-за введенного Государственным департаментом ограничения: консулам за рубежом запрещалось выдавать визы претендентам, если они с большой вероятностью (very likely) могли стать финансовой ношей для страны. Введенная в 1930 году в период Депрессии инструкция оставалась в силе до 1936 года, когда политическая и экономическая атмосфера в стране изменилась. В 1936 году формулировку несколько смягчили, заменив на probable (возможно).

Когда к потоку бежавших из Германии добавились австрийцы, президент Рузвельт предложил созвать конференцию государств, выразивших желание помочь в разрешении проблемы переселения и устройства оставшихся без крова людей.

Конференция открылась 6 июля 1938 года в швейцарском городке Эвиане с участием 32-х стран. Германию, разумеется, и не думали приглашать. Выступавшие представители осторожничали, произносились благопристойные речи, но все, о чем смогли договориться участники, выразилось в создании межправительственного комитета для выработки мер. «Никто не хочет их» – с заметным удовлетворением констатировала немецкая газета Фолькише Беобахтер.

А пока Англия и Франция, в соответствии с принятой тогда международной практикой, прежде всего, создали цепь лагерей интернирования, куда загнали всех лиц «враждебной» национальности и граждан, не имеющих паспортов.

Общим для лагерей интернирования было отсутствие должной санитарии, нормального питания, прочих элементарных условий быта. В какой-то степени это объяснялось спешкой и неразберихой в первые месяцы войны (в Париже лагерем послужил известный стадион Ролан Гаррос). Формально интернирование предполагало только лишение свободы, заключенных даже навещали близкие, а имевшие деньги могли прикупить питание. Чуть позже, однако, в некоторых из них охрана стала практиковать физическое насилие и издевательства. Особенно отличался этим лагерь Ле Верне[3].

Общее число заключенных установить трудно. Лагеря расформировывались, объединялись, переезжали. Считается, что к сентябрю 1940 года Франция интернировала, к примеру, около 50 тысяч евреев. И еще одна цифра. В отчете, который в феврале 1941 года лег на стол маршала Петэна, указывалась цифра в 68,5 тысяч интернированных граждан всех национальностей в неоккупированной зоне.

Эти скопления людей впоследствии превратились в транзитные пункты (например, печально известное место Драней), из которых людей отправляли в лагеря уничтожения.