Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.

Не исключено, что подобная же операция замышлялась и против Павла Игнатьева. Мы располагаем документальными данными из архивов, свидетельствующих о том, что агентура французской контрразведки в его окружении собирала компромат на полковника с целью обвинить его в связях с немцами, о чем мы расскажем в одной из последних глав. Однако, несмотря на развернувшуюся с приходом к власти правительства Ж. Клемансо кампанию шпиономании, скомпрометировать руководителя русской военной разведки в Париже не удалось.

Итак, Жорж Ладу был полностью реабилитирован и даже награжден орденом Почетного легиона. Пьер Ленуар получил свое. Как предатель он был расстрелян во рву Венсенского замка, там, где находили конец все германские агенты.

После войны Жорж Ладу некоторое время продолжал служить во 2-м бюро и успел выполнить несколько деликатных поручений своего руководства. За их успешную реализацию он был повышен в звании до майора. Однако удушливая атмосфера, созданная вокруг него «дрейфусарами», вынудила его в августе 1923 года подать в отставку. Ж. Ладу поселился на юге Франции, в Каннах. В отставке он написал и опубликовал ряд воспоминаний о борьбе разведок в годы Первой мировой войны. Среди них — «Охотники за шпионами» («Как я устроил арест Маты Хари»), «Марта Ришар — французская разведчица», «Война в Эльзасе», «Шпионка императора» и другие.

Спустя десять лет, в марте 1933 года, то есть уже после прихода к власти Гитлера в Германии, отставной майор французской разведки получил письмо от берлинского корреспондента одной из французских газет. Этот журналист якобы беседовал со знаменитой разведчицей Фрау Доктор, уже упоминавшейся нами Элизабет Шрагмюллер. Отставная германская разведчица, тайно сотрудничавшая с гестапо, будто бы хотела повидаться со своим «старым противником» и рассказать ему, что в добытой его службой информации было правдой, а что вымыслом. В открытой литературе это письмо известно из изложения жены майора Ладу, и его содержание подвергалось сомнению: уж не сочиняет ли она? Было ли вообще это письмо? Мы авторитетно утверждаем: было. Его мы обнаружили в архивах 2-го бюро в деле майора Ладу. Вот его полный текст, исполненный на бланке берлинского отеля:

«Отель “Амбассадор” ул. Кёнигсаллее, 58 БЕРЛИН-ГРИМЕА Париж, 24 марта 1933 г.

Господин капитан!

Я, может быть, ошибаюсь в звании из-за давности времени, когда мой друг капитан Ван Трозель включил меня в вашу Службу.

Будучи в настоящее время в Берлине по делам газет “Энтран-сижан” и “Деба”, я случайно встретился с Фрау Доктор и получил от нее согласие на публикацию мемуаров в одной из французских газет. Она много говорила мне о вас как о единственном Противнике, которого встречала. Ничто не доставит ей наибольшего удовольствия, как возможность провести несколько часов вместе с вами.

Не совсем поняв ее довольно пикантный рассказ, я хотел бы задать ей несколько уточняющих вопросов, известных ей и касающихся в основном Франции. Она только и мечтает, чтобы ответить на них в пределах возможного. Я подумал, господин капитан, что вы охотно поможете мне, дав некоторые уточнения. Но вы живете на юге, куда это письмо, опущенное в книжном магазине “Елисейские Поля”, последует за вами.

Будете ли вы в Париже в конце марта? Если да, то согласитесь ли принять меня? Я думаю, что для книги “Шпионка императора”, о которой вы упомянули в мемуарах и о публикации которой я объявлю, это будет интересно.

Мадемуазель Шрагмюллер охотно приедет в Швейцарию, чтобы встретиться с вами. Я вас обо всем этом извещу.

Я мог бы много рассказать о ней.

Примите, господин капитан, уверения в моих чувствах верности и признательности.

Ф.ДЕИЛОТТ.

Постскриптум: если вы сочтете это более предпочтительным, то можете передать мне ответ с дипломатической вализой посольства Франции в Берлине»[51].

Сегодня, когда мы кое-что знаем о Фрау Доктор, письмо журналиста не может не показаться подозрительным. Во-первых, Фрау Доктор с журналистами не встречалась и никому не давала интервью. Во-вторых, как известно, она активно сотрудничала с нацистами, которые сделали из нее национального идола. Правда, это было потом, но уже в марте 1933 года ее имя стало мелькать на страницах нацистской печати, что не могло остаться незамеченным французскими спецслужбами. В-третьих, Фрау Доктор навряд ли дала бы правдивые ответы на вопросы относительно истории борьбы двух разведок, поскольку и после отставки разведчики таких сведений не раскрывают, и это должен был понимать журналист. В-четвертых, как мы знаем, она постоянно проживала в Баварии, и журналист вряд ли мог встретить ее в Берлине. В-пятых, предложение направить письмо дипломатической вализой в Берлин явно отдает попыткой германских спецслужб выяснить, служит ли до сих пор Ладу в разведке, ибо и разведчики имеют право ею пользоваться. Эти вопросы можно продолжать бесконечно. Остается только догадываться: сознательно ли действовал Ф. Деилотт по заданию нацистских спецслужб, или же они использовали его «втемную»?