Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов

Однако заигрывания Ягоды со Сталиным не прошли мимо внимания бухаринского большинства в ЦК. В начале 1928 г., когда вследствие «урало-сибирской» авантюры Сталин оказался на плохом счету в Кремле в качестве фрондера, там заодно решили одернуть и предупредить Ягоду. С этой целью был организован громкий, образцово-показательный процесс Вели Ибраимова.

Этот человек был старый чекист, сотрудник Особотдела во время Гражданской войны, затем член Ревтрибунала. Он принадлежал к той волне чекистов, которые с приходом Дзержинского в Политбюро и ВСНХ были направлены им по так называемой советской линии, не утрачивая вместе с тем тайных связей с родным ведомством. Ибраимов работал под прикрытием сначала должности представителя Крымской республики в Москве, а затем председателя ЦИК Крыма. При этом он остался чекистом и не брезговал контролем за преступным миром Крыма, настоящими королями которого являлись черноморские контрабандисты, описанные еще Лермонтовым в повести «Тамань». Правой рукою Ибраимова в этом деле являлся штабс-капитан Амет Хайсеров, служивший в контрразведке барона Врангеля; Ибраимов сделал его комендантом при Ревтрибунале, а затем секретарем Председателя Крымского ЦИК. Он даже наградил его револьвером с двусмысленной надписью: «Начальнику агентуры чрезвычайной тройки Амету Хайсерову — самоотверженному борцу на бандитском фронте».[392] В воспоминаниях представителя крымско-татарской аристократии Исляма Ширинского об этих людях имеется следующее упоминание: «В то время в ЦК Крыма был бывший «чайчи» (чайханщик), безграмотный человек; его телохранителем был Кайсер, человек высокого роста, широкоплечий, со страшной физиономией — житель Ялтинского района, носил он желтые гетры на шнурках, синие галифе, коричневую гимнастерку, опоясан кавказским ремнем, с маузером с серебряной рукояткой, на голове коричневая кубанка. Вот эти два человека много безвинных людей погубили».[393] Ибраимов был тесно связан со всякого рода уголовщиной. Упомянем для примера, что его подпись красовалась на поддельном удостоверении афериста Хасанова, послужившего одним из прообразов созданного И. Ильфом и Е. Петровым образа Остапа Бендера (от фамилии Ибраимова предположительно происходит и отчество О. Бендера — Ибрагимович). С помощью некоего контрабандиста Факидова Ибраимов задушил бывшего красного партизана Чолака, угрожавшего ему разоблачением. Вместе со своим заместителем Мустафой Абдуллой растратил несколько десятков тысяч рублей казенных денег.

Все эти проделки Ибраимова выглядели детскими забавами рядом с грехами того же Ягоды, который являлся подпольным миллионером. Однако на примере Ибраимова Бухарин и Рыков показали Ягоде, чем он рискует, если впадет к ним в немилость. 28 января внеочередная сессия ЦИК Крымской АССР постановила снять Вели Ибраимова с поста председателя КрымЦИКа и исключить его из состава членов КрымЦИКа, он командирован в Москву, где 8 февраля благополучно арестован, разумеется, с санкции Кремля.

На следующий же день перепуганный Ягода предстал перед Рыковым с подробнейшим докладом по Шахтинскому делу.[394] К Сталину же на доклад он пришел теперь лишь 2 марта вместе с приехавшим в Москву Евдокимовым.[395] 9 марта Политбюро приняло постановление о создании специальной комиссии по этому делу во главе с Рыковым. Это означало, что отныне весь ход и подготовка процесса находятся в руках Председателя Совнаркома. Все же Ягода счел необходимым известить Сталина развернутым спецсообщением о результатах расследования.[396]

Реверансы Ягоды в адрес Сталина оказались не напрасны. Как уже говорилось, в начале 1928 г. Бухарин обрушил на Сталина ряд ударов, обозначивших, что Сталин теряет политический вес. Мало того. Бухарин, видимо, вспомнил, как поступил со Сталиным Ленин в тот момент, когда тот примкнул к так называемой военной оппозиции Ворошилова и других. Ленин заставил Сталина публично выступить против своих соратников с трибуны VIII съезда партии. Теперь Бухарин, считавший себя учеником и наследником Ленина, не отказал себе в удовольствии повторить публичное унижение Сталина. Тому пришлось за своей подписью направить письмо в Сибирский крайком Сырцову с фактическим осуждением урало-сибирского метода, им же самим перед этим предписанного; в письме запрещался принудительный хлебный заем у крестьян: «на деле он обязательно должен выродиться в сплошную конфискацию», приказано использовать не чрезвычайные меры, а только «законные пути».[397] Сырцов почувствовал себя обманутым: он поверил Сталину, а тот выставил его инициатором «перегибов на местах». С этого времени Сырцов перешел в лагерь врагов Сталина.