Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов

Апрельский Пленум 1928 г. прошел под диктовку Бухарина. Он еще раз осудил проведение чрезвычайных мер в деле хлебозаготовок. А когда Сталин, пытаясь перехватить инициативу хотя бы во второстепенном вопросе Шахтинского дела, предложил передать подготовку инженерных специалистов из наркомата образования в ВСНХ, его вполне безобидное предложение Пленум отверг двумя третями голосов. После этого Бухарин провел решение, согласно которому разъяснять решения Пленума были направлены: сам Бухарин в Ленинградскую парторганизацию, а Сталин — в Московскую, возглавляемую ярым бухаринцем Углановым. Ожидалось, что Сталину предстоит перед Углановым и его «свистунами», столь недавно устроившими публичную обструкцию лидерам левой оппозиции, еще раз осудить собственные политические ошибки и заблуждения. Но Сталин построил свое выступление неожиданно агрессивно и при этом не вполне понятно, так что присутствующие не знали, как им реагировать. Он, в частности, заявил, что проведение политики, «которая всем нравится», не имеет «ничего общего с ленинизмом», а проводить ее может «не марксист, а дурак».[398]

Чтобы окончательно указать Сталину его место, Бухарин провел в Секретариат ЦК — традиционную вотчину Сталина — своего видного сторонника, Александра Смирнова. Для этого пришлось освободить от должности секретаря ЦК Николая Кубяка. Этот забытый ныне человек принадлежал к ближайшим сподвижникам Зиновьева и организаторам Красного террора в Петрограде (он являлся зампредом Петроградского губисполкома). Закончив лишь церковно-приходскую школу, он был малограмотен и постоянно метался между партийными вождями, выискивая, к кому примкнуть. В 1921 г. его ненадолго занесло в «рабочую оппозицию», и Зиновьев перевел его на Дальний Восток, но потом простил и, нуждаясь в возможно большем числе союзников против Троцкого, в 1923 г. в составе группы своих выдвиженцев сделал членом ЦК. Однако через два года Кубяк вновь его предал, переметнувшись к бухаринскому большинству, и теперь уже не прогадал: Бухарин сделал его членом Оргбюро и секретарем ЦК. Следующей ступенькой должно было стать место в Политбюро. Неожиданно потеряв пост секретаря ЦК, Кубяк воспринял это как предупреждение дистанцироваться от Сталина и стал проявлять большую активность как противник последнего. Однако на сей раз Кубяк поставил не на ту лошадь: Сталин не простит ему этих метаний, выкинет и из Оргбюро, переведя в Ивановский облисполком, а в 1937 г. расстреляет как врага народа. Таков был закономерный конец многих партийных интриганов-перебежчиков той эпохи.

Вот из таких, как Кубяк, и состояло бухаринское большинство в начале 1928 г. Формально Бухарин усилил свои позиции: у него остался Кубяк в Оргбюро, в Секретариате появился Смирнов. Фактически же люди были ненадежны. У Сталина были Молотов и Каганович, которым нечего делать в бухаринском лагере, где обоих терпеть не могли. Бухарин же имел целую толпу таких, как Кубяк, которым, в сущности, было все равно, на чьей стороне выступить. Это в значительной степени объясняет грядущее поражение Бухарина: сильный числом сторонников, он был очень слаб их качественным составом. К тому же, увлеченный планами Мировой революции, обсуждаемыми в Сером доме, он слишком мало внимания уделял делам партийного аппарата на Старой площади.

А Сталин спокойно и твердо делал свое дело. С 23 по 28 апреля в Симферополе состоялся открытый процесс Ибраимова и 14 его сообщников. Придав ему политическую окраску, Ибраимову помимо бандитизма вменили еще и антисоветскую террористическую деятельность, невзирая на его партийное положение. В ночь на 9 мая смертный приговор приведен в исполнение. Так карали неугодных Бухарин и Рыков. Сталин же взаимодействовал с Ягодой втихомолку, ничего не афишируя. Но при этом метил он гораздо выше, поодиночке обрабатывая членов ЦК.

«Гениальный дозировщик», как позднее назвал Сталина прозревший Бухарин, работал с партийными руководителями индивидуально, к каждому находя свой подход. Простоватому Рудзутаку с его образованием в 2 класса начальной школы он устроил знакомство с миром парижской богемы, дав предписание советскому полпредству в Париже устроить прибывшему incognito члену Политбюро вояж по наиболее изысканным борделям. Утонченному Мануильскому, выпускнику Сорбонны, Сталин, напротив, прямо и брутально объявил, что если тот не перестанет сочинять и рассказывать анекдоты про него, то член ЦК Мануильский будет избит до полусмерти.[399] Хорошо зная патологическую трусость большинства коммунистического руководства, Сталин и Молотов без особого труда сумели запугать пламенных большевиков, изрядно поколебав в свою пользу бухаринское большинство в ЦК.