Секретная служба Великобритании. Из истории тайной войны

Однако не следует забывать, что все эти признания Лесли относятся к осени 1571 года, а летом власти, если верить официальной версии, еще не могли ни прочесть зашифрованных писем Ридольфи, ни определить, кто скрывался под шифрами «30» и «40». Впоследствии на процессе Норфолка 16 января 1572 г. генерал-прокурор Джерард заявил: «Никому никакими усилиями не удалось обнаружить это, пока это не было раскрыто богом посредством чудесной случайности». Этой «чудесной случайностью» была посылка с купцом Томасом Брауном из Шрюсбери зашифрованных писем для передачи через управляющего северными поместьями герцога Норфолка Лоуренса Бэнистера шотландским лордам — сторонникам Марии Стюарт. Раскрытие кода, которым были написаны эти письма, показания слуг герцога позволили отождествить Норфолка с неизвестным «40». Именно обнаружение писем и привело к возвращению Норфолка в Тауэр (он содержался под домашним арестом).

В этом эпизоде бросается прежде всего в глаза, что к пересылке денег и крайне секретных писем было привлечено много людей — не менее пяти человек. Зачем было в письмах снова обозначать герцога цифрой «40», как в корреспонденции Ридольфи, подвергая его из-за этого смертельной опасности, и притом без всякой нужды, когда можно было заранее сговориться о любом другом знаке? Вызывают недоумение и действия Брауна: он не только сразу же определил, что в мешке не 50 фунтов серебром, как сказал ему Хикфорд, а много золота (это можно объяснить опытом купца), но немедленно поспешил доставить свой груз членам Тайного совета. Хикфорд не был хорошо знаком с Брауном, и не понятно, как он мог вложить в мешок письма такой важности и столь опасные для их отправителей. Вопрос в том, действовал ли Браун по предварительному сговору с секретной службой или по собственной инициативе? Первое предположение вероятнее. (Что купец, возможно, был шпионом Берли, предполагал задолго до Ф. Эдвардса, например, в прошлом веке Ж. Готье в своей трехтомной «Истории Марии Стюарт»). Еще более правдоподобным представляется, что письма были вложены в мешок, лишь после того как он попал в руки властей, по крайней мере, часть этих писем, уличающая герцога в государственной измене. В гаком случае Норфолк на деле приказал переслать лишь деньги, а не роковые письма.

Чтобы пролить дополнительный свет на эту запутанную историю, следует познакомиться еще с одним персонажем — Уильямом Баркером, уже пожилым человеком, который ранее был секретарем герцога и сохранил его доверие. Баркер проявлял в это время куда большую активность, чем Роберт Хикфорд, который был к тому же серьезно болен. Именно Баркер дал наиболее убийственные показания против Норфолка. Возможно, что это смягчило Берли в отношении самого Баркера, хотя даже самые полные и чистосердечные признания не спасли от приговора к «квалифицированной казни» ни Роберта Хикфорда, ни Лоуренса Бэнистера, несравнимо меньше (особенно Бэнистер) связанных с «заговором Ридольфи». Правда, не сохранились документы, которые позволили бы определить, был ли приведен в исполнение этот смертный приговор. В отношении же Уильяма Баркера, напротив, в данном случае существует полная ясность — признав себя на суде виновным в государственной измене и приговоренный ж смерти, 2 февраля 1572 г. он получил королевское прощение. Это надо было заслужить…

Если Ридольфи несколько раз служил курьером между главными заговорщиками, то Баркер, в свою очередь, поддерживал связь между флорентийцем и его (действительными или мнимыми) сообщниками. Из показаний Хикфорда известно, что Баркер ведал перепиской герцога с Марией Стюарт. Норфолк в своих заявлениях на следствии и суде прямо указывал на Баркера как на предателя, который, в отличие от честных людей — Хикфорда и Бэнистера, давал заведомо ложные показания (другим лжесвидетелем Норфолк назвал Лесли, но прелат, как мы уже убедились, возможно, только повторял принятые им на веру чужие слова). Подобно Ридольфи, позиция Баркера позволяла ему, если бы он того захотел, представлять в ложном свете каждому из главных заговорщиков намерения и планы его соучастников. Метод же привлечения на свою сторону путем подкупа или запугивания одного или нескольких слуг вельможи, которого хотели погубить, не раз использовался секретной службой лорда Берли уже в первые годы правления Елизаветы.