Секретная сотрудница

Теперь Людмила Евгеньевна не сомневалась, что, если ее сын жив, его непременно отыщут. Если же нет — она узнает об этом сама. Господи, дай ей силы…

Проводив ее в специальную комнату, работница морга усадила Людмилу Евгеньевну за компьютер и показала клавишу, на которую нужно было нажимать. Опознание началось.

На голубом экране, сменяя друг друга, проходили разные детские лица, с каким-то отрешенно безжизненным выражением (все они были восстановлены компьютером по фотографиям погибших), но лица ее сына среди них не было. До последней секунды ожидая его увидеть, Людмила Евгеньевна чувствовала, что сердце ее сейчас разорвется от волнения. Лишь когда фотографии кончились — и она постепенно осознала это, — в груди у нее снова потеплело, а в сердце вспыхнула надежда. Значит, Сережа жив! И его обязательно найдут! Обязательно! Так по крайней мере обещал ей тот главный милицейский начальник. Кажется, его звали Вячеслав Иванович…

Покидая это страшное место, Людмила Евгеньевна уже всецело поверила в то, во что так хотело верить ее материнское сердце, измученное тревогой и неизвестностью. Ибо прежде всего она была матерью. И единственное, что у нее оставалось, — это способность верить. Вопреки всему — слепо верить в чудо. Верить до конца…

Генеральная прокуратура

— С днем рождения, Александр Борисович!..

Весь день Турецкий принимал поздравления. Время от времени в его новый кабинет в следственной части заглядывал кто-нибудь из сослуживцев и, дружески пожимая имениннику руку, произносил необходимый набор именинных пожеланий. Одни — искренне, другие — с тайной завистью, третьи — со скрытым недоброжелательством.

Первым оказался Костя Меркулов. Торжественно расцеловав друга в обе щеки, он вручил Турецкому позолоченный антикварный портсигар с его монограммой и произнес неожиданное пожелание:

— Вот, это тебе от нас с Лелей. И пожалуйста, постарайся наконец бросить курить…

Следующей была Лиля Федотова. Воспользовавшись отсутствием в кабинете посторонних, девушка наградила именинника куда более откровенным поцелуем и подарила ему стильный фирменный галстук.

— По-моему, ты никогда не умел их выбирать, Сашенька…

Были и другие скромные подарки.

Из-за этих визитов Александр Борисович чувствовал себя несколько не в своей тарелке и никак не мог сосредоточиться.

А между тем ему было о чем подумать. Предстояло изучить подобранную Лилей обширную подборку газетных публикаций о незаконной торговле и пересадке органов. Поразмыслить о тех необъяснимых загадках, которые обнаружились вчера при осмотре квартиры профессора Ленца. И наконец, главное: дождаться звонка от коллеги из авиатранспортной прокуратуры и получить из его рук долгожданные материалы, что само по себе должно было стать для Турецкого лучшим подарком ко дню рождения.

К слову сказать, именно сегодня должны были состояться похороны покойного профессора, куда Александр Борисович тоже собирался поехать. Но, узнав о его планах, Костя Меркулов решительно заявил, что похороны и именины — суть вещи несовместные, и он сам отправится на гражданскую панихиду в Дом культуры медработников на Большой Никитской. Именинник поневоле согласился с этим. Ведь у Кости были и личные основания отдать усопшему последний долг.

С нетерпением ожидая звонка, Турецкий погрузился в чтение. Надо отдать должное желтоперым борзописцам: не располагая сколько-нибудь достоверными фактами, они изображали проблему в таких живописных тонах, что неискушенный читатель вполне мог поверить в эти кровавые небылицы. В том же, что он имеет дело именно с небылицами, Александр Борисович по мере знакомства с «сенсационными» публикациями уже не сомневался. Что косвенно подтверждало отсутствие в архивах Генпрокуратуры следственных дел, имеющих хотя бы отдаленное отношение к интересующей его проблеме. Однако это еще не являлось доказательством того, что сама проблема в принципе не существовала. В любом случае для начала необходимо было посоветоваться со специалистами. Теми, кто непосредственно занимался пересадкой органов. Тщательно изучить документы Кулика. А затем уже делать выводы…

Кстати, о Кулике: время шло, а коллега из авиатранспортной прокуратуры почему-то не звонил. Турецкий понемногу начал беспокоиться. Это затянувшееся молчание ему определенно не нравилось. Что могло произойти? Неужели его опередили?! Александр Борисович вполне допускал, что в последний момент Кулик мог просто передумать и отказаться от своей затеи. Но позвонить-то он мог и сказать об этом честно. Иначе Турецкий совершенно не разбирался в людях!

Значит, что-то случилось. И не обязательно самое худшее. Может, просто в аварию попал… Решив ждать до вечера — на крайний случай у коллеги был его домашний телефон, прокурор пока никаких действий не предпринимал, а чтобы немного отвлечься, принялся размышлять о посмертных загадках профессора Ленца.