Секретная война. Записки немецкого шпиона

Это совсем для меня ново! Адмирал Шпее встретил английские броненосцы 8 декабря 1914 года; и, тем не менее, Хершель, очевидно, говорит, что перехвачены были также некоторые телеграммы, адресованные графу Шпее, хотя кража в канцелярии атташе совершена была позднее. Мне хотелось знать, как в действительности обстояло это дело, и я внезапно сказал:

— Но ведь шифр был скопирован значительно позднее декабря 1914 года?

Холл подскочил.

— Когда, вы сказали, был скопирован шифр?

Это показалось мне ловушкой. Он определённо хотел знать, известны ли мне факт и дата снятия копии с шифра и способ, каким это было сделано. Я быстро подумал. В качестве военнопленного в Англии мне рано или поздно удастся связаться с Германией, а поэтому я решил узнать [77] возможно больше. Я те открою никакой тайны, если скажу адмиралу, что мне известно, как англичане получили шифр.

— О, — сказал я, — вы говорите об этом нью-йоркском деле, когда вами была подослана та молодая особа к секретарю посольства? Но об этом знают даже дети!

Они смотрели на меня, немного сбитые с толку, и. Холл медленно произнес:

— Об этом знают даже дети?

Последовало мучительное молчание, и в этот момент у меня блеснула ужасная мысль. Почему, почему замолчали они как раз в эту минуту? Неужели они этим хотели сказать, что в самом посольстве эти большие «дети» ничего не видели?

Это явилось ударом для меня! Я всегда боялся этого, хотя и предупредил письмом Берлин немедленно после моей беседы с Бой-Эдом, сообщив, что шифр известен врагу, и потребовал немедленной его замены. Я знал, что мое послание благополучно прибыло в Берлин, но было очевидно, что оно было оставлено без внимания. Я считал себя вправе сделать отсюда свои собственные выводы; так или иначе, но первый шифр был известен англичанам; мое воображение разыгралось вовсю: быть может, они овладели им еще во время наших первых потерь... когда, например, был потоплен крейсер «Магдебург» у берегов Кронштадта. Это было катастрофой для нас, но как выгодно для них!

Затем я пересек океан с новым шифром, и они, очевидно, узнали о замене его.

А потом также этот новый шифр.

Я налил еще один бокал. Было бы недооценкой ситуации сказать лишь, что я был в ужасе. Как много зла могли англичане причинить Германии, если они были в состоянии читать телеграммы, посылаемые из Берлина по всему миру. Одна мысль об этом была невыносима. Я цеплялся за единственную надежду, а именно, что мне удастся найти пути и средства предупредить Берлин, что его шифр не является больше секретом. Но меня облил холодный пот, когда; я вспомнил, что первое предупреждение мною было послано тотчас же, как я узнал от Бонифейса, что шифр похищен. Если первое предупреждение было оставлено без внимания, то кто может поручиться, что и: второе не будет брошено в корзину. Одно не подлежало сомнению: Берлин все ещё продолжал пользоваться старым шифром. Я заметил изумление обоих английских офицеров, когда они увидели, что мне известно о похищении [78] нашего шифра. Они должны были подумать, что я, конечно, не оставил про себя это открытие, а что дал об этом знать в Берлин, но, разумеется, они никак не могли постигнуть, почему шифр не был изменен. Я был в отчаянии от того, что нахожусь в плену и таким образом лишен возможности крикнуть в уши германским властям: «Неужели вы действительно решили совершить самоубийство? Неужели вы слепы и глухи? Разве я не предупредил вас? Ради бога, бросьте в огонь этот шифр!».

Это было ужасно, но я сделал над собой усилие и успокоился. В данный момент зло невозможно было предупредить, и всё должно было быть предоставлено естественному ходу событий. Чтобы несколько отвлечься от этого, я сказал лорду Хершелю:

— Что вы сказали относительно телеграмм, адресованных графу Шпее?

Хершель поднял голову и ответил:

— Спасибо, капитан, что вы мне напомнили. Вы сейчас услышите эту историю.

Он мне рассказал о поражении Шпее. Правда, он при этом несколько прикрасил действительность, но в целом его рассказ был правдивым, и я его здесь воспроизвожу.

Адмирал Шпее курсировал со своей эскадрой где-то на одном из семи Океанов, и Лондон никак не мог напасть на его след. В то же время английское адмиралтейство прекрасно понимало, что вся эскадра представляет серьёзную угрозу для союзных транспортов, а поэтому оно с упорной последовательностью начало подготовлять ее разгром. Чтобы вступить в бой, имея все шансы на успех, надо было отрядить два броненосца новейшего типа, так как это было единственным средством заставить замолчать превосходные орудия крейсеров «Шарнхорст» и «Гнейзенау», входивших в эскадру Шпее. Кроме того, было чрезвычайно необходимо знать, где очутится Шпее в какой-нибудь определенный день.