Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

Впоследствии сей матерый цекашный тигр, со сталинских времен и до конца дней своих возглавлявший в ЦК контору, ведавшую делами военно-промышленного комплекса, покажет нам, неразумным, какая кара ждет каждого, кто осмелится хотя бы потрогать его за хвост. И будет он действовать в союзе с нашим давним «заклятым другом» - министром радиопромышленности и его шустрыми замами.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Пэ-эр-о - очень сложная штука.

От нее я не зря поседел.

В ней искусство интриг и наука

вместе с уймою хлопотных дел.

При испытаниях противоракет все свершается с непостижимой быстротой. Шутка ли: противоракеты сближаются с целями на сверхкосмических скоростях! И все же к этому можно привыкнуть, можно даже ориентироваться в обстановке, если на экранах отображаются отметки положений ракет-мишеней и противоракет, на табло и пультах - ход боевого цикла и его выполнение всеми испытуемыми объектами, и вообще если… все идет как надо. Но если все идет как надо, - значит, система отработана и испытана.

А пока этого нет - обязательно надо ждать «по закону подлости» какого-нибудь подвоха в противоракете, в радиолокаторе, в вычислительных машинах (пусть даже и в полупроводниковых), в стартовой автоматике. Именно в таком, начиненном подвохами, состоянии находился в сентябре 1967 года полигонный комплекс ПРО «Алдан» - прототип восьми стрельбовых комплексов, которые сооружались на боевых позициях в Подмосковье. На разгадку и устранение возникающих дефектов затрачивалось драгоценное время, срывались сроки отладки системы.

…В тот памятный день предпусковая подготовка комплекса шла удивительно гладко, строго по расписанному во времени икс-плану, четко выдерживался порядок проведения многочисленных проверок противоракеты, наземных систем и подсистем, всего комплекса в целом. Но именно это и беспокоило меня, вызывало недоверие к кажущемуся благополучию. Ибо в системе сотни тысяч всевозможных элементов и деталей, и в каждой тысяче даже совершенно одинаковых из них найдется один или несколько штук со скрытыми изъянами, неуловимыми даже при самом тщательном контроле на заводе-изготовителе.

Поэтому на полигоне аппаратура должна пройти период начальной обкатки, во время которой дефектные элементы покажут свои «ослиные уши» и будут выловлены, заменены другими. От этого весь комплекс аппаратуры в целом начинает «дышать» все более легко, становится более надежным, пока не заработает наконец «железно».

Мне представлялось, что «Алдан» уже вышел на уровень надежности, достаточный для проведения пусков противоракет на условные цели. И все же… Все же немного странно, что дело идет уже к объявлению 30-минутной готовности, а у меня, в «домике генерального», еще ни разу не зазвонил ни один из телефонов по поводу какого-нибудь «утыка» в подготовке к пуску. Не только в надежности аппаратуры, но и в квалификации испытательно-боевых расчетов проявляется качественное отличие «Алдана» от системы «А». Давно уже нет на КП диванчика, на котором в былые времена подночевывал генеральный конструктор, сквозь дрему и под гудение аппаратных шкафов прослушивая команды и доклады по громкоговорящей связи.

Взглянув на часы, я надел фуражку и вышел на открытую веранду домика, окруженного густо посаженными тополями, кленами, карагачами, серебристым лохом. А ведь совсем недавно здесь был голый каменистый бугор, со всех сторон обдуваемый буйными казахстанскими степными ветрами. Вспомнилось, как холодной осенней ночью вдвоем с начальником строительства Александром Алексеевичем Губенко мы с ветерком выскочили на газике на этот бугор, развернули при свете луны генплан площадки № 4 - будущего городка Приозерска - и нашли на нем квадратик № 219. Я пошутил:

- Здесь будет домик заложен! Но только строго по проекту, без феодально-байских замашек и… генеральских излишеств. Тем более что мы всего лишь полковники.

На следующее лето домик был готов, а вокруг него уже колыхались тоненькие лозины посаженных с весны первых в городке (которого еще не было) деревьев. А после того как 4 марта 1961 года впервые была сбита баллистическая ракета, комсомольцы-строители посадили деревья на всем прибрежном участке между домиком и Балхашом. Приняв тонюсенькие привезенные из Алма-Аты прутики за саженцы какого-то кустарника, я попросил строителей посадить их двумя рядами вдоль дорожки, ведущей к озеру, и пояснил:

- Потом будем постригать, и получится кустарниковая изгородь, как в Ялте. И будет у нас парк имени Четвертого марта.

Но из этих густо посаженных прутиков выросла великолепная вязовая аллея, в конце которой из веранды виднеется полоска воды с непередаваемым бирюзовым оттенком, а на ней от крутого берега до горизонта - гонимые ветром седые буруны стригущих балхашских волн.