Секретное оружие (сборник)

– Я хотел с вами поговорить, – взволнованно начал Павлик.

– Давайте уж по порядку, – остановил его Пронин. – Сначала расскажите – кто вы и откуда?

Павлик сконфузился.

– Извините. Врач Успенский. Павел Павлович Успенский. Ординатор больницы имени Захарьина. К вам я по делу Ковригиной.

– Что же вам известно об этом деле?

– Все, – сказал Павлик. – Решительно все. Вчера она мне призналась во всем.

– Не совсем понимаю. Как она могла признаться через десять дней после своих похорон?

– Да я же знаю, что ее не хоронили! – воскликнул Павлик. – Я вам говорю, она призналась во всем!

– Мария Сергеевна Ковригина призналась, что ее не хоронили?

– Да не Мария Сергеевна, а Елена Викторовна… Леночка!

– Призналась вам, что Марию Сергеевну не хоронили?

– Да, она мне рассказала все.

Пронин испытующе смотрел на своего посетителя.

– А где же в таком случае Мария Сергеевна?

– А уж это у вас, очевидно, надо спрашивать! Леночка… Елена Викторовна сказала, что она находится… уж не знаю где, но где-то у вас!

Пронин с интересом всматривался в Павлика.

– Ну а если и так, зачем же пришли ко мне вы?

– Товарищ Пронин, я мало что понимаю в делах, которыми занимаетесь вы. Я врач. Поэтому мой вопрос может быть и наивным, и даже глупым, но вы уж меня извините.

– Пожалуйста-пожалуйста. Я вас слушаю.

– Неужели, чтобы уберечь профессора Ковригину, нельзя было придумать другого способа?

Теперь Павлик говорил уже спокойно, очень твердо, с убежденностью в своей правоте. Однако Пронин не ответил на вопрос, а только кивнул и сказал: «Так-так», – мол, продолжайте, я хочу услышать все до конца. И Павлик продолжал.

– То, что вы придумали, дико, жестоко. Если хотите, цинично. Я не специалист, но я берусь здесь же предложить вам десять других способов. Без мнимой смерти и этих отвратительных фальшивых похорон! Скажу вам откровенно, будь я на месте вашего Королева, я бы не выполнял таких поручений, я бы бросил такую работу.

– Понимаю, товарищ Успенский, – ласково сказал Пронин, вышел из-за стола, подвинул свободный стул, подсел к Павлику. – Понимаю и кое-что расскажу вам сугубо доверительно. Этот самый Королев, которого вы, очевидно, здорово не любите, не имеет к нам никакого отношения.

У Павлика перехватило дыхание.

– То есть как «не имеет»?

– А так…

Смутная догадка начала приобретать отчетливые очертания.

– Не хотите же вы сказать, что этот Королев…

– Хочу, – прервал его Пронин. – Это пока служебная тайна, но вам это следует знать. Королев попросту шпион.

– А Елена Викторовна это знает?

– Пока еще нет, но скоро узнает.

– Ничего не понимаю, товарищ Пронин. А где же тогда Мария Сергеевна?

– Это нам, к сожалению, пока неизвестно.

Павлик облизнул пересохшие губы.

– Может быть, она действительно убита?

– Нет, не думаю. Она им нужна живая…

Прощаясь, Пронин крепко пожал Павлику руку и еще раз напомнил, чтобы он в случае необходимости звонил майору Ткачеву и что его, Павлика, вызовут, как только он потребуется.

– А потребуетесь вы, очевидно, в ближайшие дни, – заключил Пронин.

После ухода Павлика Пронин сразу же вызвал к себе Ткачева.

– Снимки готовы? – поинтересовался Пронин. – Вызовите ко мне младшую Ковригину, а сами организуйте проверку по всем каналам.

Ткачев потоптался на месте.

– Иван Николаевич, вы сказали ему?

– Да, сказал. Вы правы, он настоящий парень. И вообще больше незачем играть в прятки ни с Леной Ковригиной, ни с Успенским. Они себя достаточно проявили, их тоже надо включить в борьбу…

Он отпустил Ткачева. Тому предстояло уточнить еще многие факты для подготовки завершающей операции. Петля, которая была наброшена на тех, кто похитил Ковригину, начала затягиваться…

Леночка вошла в кабинет к Пронину оживленная и даже веселая.

Пронин залюбовался ею. «Если мать еще лучше, – подумал он, – так что же это за красавица…»

Они поздоровались.

– Как настроение? – осведомился Пронин.

– Немножко лучше, – ответила Леночка. – Спасибо за письмо.

– За какое письмо?

– За мамино. Королев мне уже передал его.

– А он все-таки дал вам его вчера?

– А разве не полагалось? – смутилась Леночка, боясь, что подвела Королева.

– Не то что не полагалось, – сказал Пронин, – но я думал, что это он просто так, для красного словца, а на самом деле никакого письма нет.

Он увидел, как Леночка прижала к себе сумочку.

– Оно у вас с собою? – догадался он. – Дайте-ка его на минутку.

– Да там, в общем, ничего. Всего два слова…

Пронин почему-то долго читал записку. Потом перечитал ее еще раз, рассматривал через лупу.

– Это ваша мама писала? – спросил он.

– Конечно.

– Уверены, что она?

– Неужели же я не знаю ее почерка? – недоуменно возразила Леночка. – Да и Королев… – Она даже растерялась. – Не мог же он подделать?

– Мог. Он все может, этот ваш Королев, – резко сказал Пронин и неожиданно спросил: – Вы ехали сюда так, как вам было сказано?

– Да, – ответила Леночка. – Доехала до мединститута, вошла в главный подъезд, вышла через другой и поехала сюда…

– А вы не заметили, за вами никто не следил?

– Нет. Кто же может за мной следить?

– Королев, – сказал Пронин. – Все тот же ваш Королев.

– Почему мой? – возразила Леночка. – Он не мой, а ваш.