Секретные архивы ВЧК-ОГПУ

— Уверен! Они крутятся где-то в Москве. С рельсов им не съехать. Сейчас же пошлем патрули, выставим заставы, организуем засады. Мы их поймаем! А не поймаем, так расстреляем, — добавил он после паузы.

— Что ж, действуйте, Владимир Дмитриевич, а я пойду к Наде. Да и детишки заждались, пора открывать праздник.

И тут на пороге вырос заиндевевший Гиль.

—Владимир Ильич,—виновато обратился он,—разрешите мне присоединиться к отряду, который будет заниматься поиском машины? А то как-то неловко получается, сотни людей ищут мою машину, а я сижу без дела.

— Да-да, товарищ Гиль, немедленно отправляйтесь на розыски автомобиля. И без машины домой не являйтесь! — полушутя-полусерьезно добавил Ленин и отправился в зал, где сверкала огнями красиво убранная новогодняя елка.

Потом были хороводы, песни, шутки, вручения подарков, веселое чаепитие, и только в десять вечера, когда дети начали клевать носами, решили закругляться и ехать в Кремль. На этот раз Ленин сел в машину Бонч-Бруевича, а прибывшая охрана ехала сзади. И надо же так случиться, что, когда кортеж не проехал и километра, сзади раздался сухой выстрел! Шофер ударил по газам. Бонч-Бруевич схватился за револьвер. А Ленин иронически рассмеялся:

— Да не выстрел это. Даже я понял, что у машины охраны лопнула шина. Эх вы, защитнички! Вот и положись на вас...

Через полчаса Ленин был в Кремле. А Гиль мотался по городу в поисках своей машины. Он мотался по трамвайным путям, колесил по центру города, заглядывал в глухие переулки, но машина как в воду канула. И она действительно чуть было не канула в воду Москвы-реки. Вот как он докладывал об этой операции, когда все было позади:

«Проводив Владимира Ильича, я дождался нашего автобое-вого отряда, который на двух машинах прибыл мне на помощь. Мы нашли след моего автомобиля и бросились вперед. Но на Сокольническом кругу след потеряли. Куца ехать дальше? Решили разделиться, две машины должны были прочесать парк, а мы двинулись в сторону Бахрушинской больницы. Там встретили патрульную машину с красноармейцами, которые сказали, что обследовали весь этот район и ни автомобиля, ничего другого подозрительного не обнаружили, так что ехать дальше не имеет смысла.

Тогда мы решили ехать в центр, причем по разным дорогам. Нас часто останавливали патрули, мы видели, что повсюду выставлены конные и пешие заставы—и это радовало, это сводило шансы бандитов к нулю.

И вдруг около Крымского моста послышалась стрельба! Мы тут же бросились туда. Подъезжаем и видим: накренившись на левый бок, стоит моя машина. Колеса зарылись в снег. А сзади, у бензинового бака, лежит убитый милиционер. Спереди, в свете фар, лежал убитый курсант-артиллерист. Шинель расстегнута. Ремни амуниции разорваны, и револьвера нет. Ясно, что это дело рук бандитов. Были и раненые, которые пострадали от отстреливавшихся бандитов.

Мы стали выручать машину. Наши ребята из боевого отряда принялись ее откапывать и с помощью красноармейцев выкатили на твердую дорогу. Машина оказалась в порядке. Мы тщательно ее осмотрели и нашли корзину с вещами; оказывается, пока мы искали бандитов, они успели сделать несколько ограблений.

Вещи мы передали подоспевшим представителям ВЧК. А я сел в машину и поехал в гараж. Оттуда позвонил Владимиру Ильичу и сообщил, что машина дома. Он еще пошутил и сказал, что раз машина дома, то и я могу возвращаться домой».

«МНЕ НЕНАВИСТНО СЧАСТЬЕ ЛЮДЕЙ»

И чекисты, и работники угрозыска очень болезненно переживали историю с ограблением Ленина. Одно дело, когда покушения на жизнь вождя организовывают представители международного империализма, когда в это замешаны Париж или Лондон, и совсем другое — не уберечь Ленина от выросшего на российских харчах бандита. Это было такой громкой пощечиной, что, малость придя в себя, они поклялись не есть, не пить и не спать, пока не поймают Яшку Кошелькова.

Первым на тропу войны вышел начальник Особой ударной группы МЧК и уголовного розыска по борьбе с бандитизмом Федор Мартынов. Работы у этой группы было невпроворот, в эти годы Москва стала негласной столицей грабителей и головорезов и была буквально наводнена всякого рода бандитскими шайками. Виновато в этом было, прежде всего, Временное правительство, которое после Февральской революции объявило всеобщую амнистию, в результате которой на воле оказались не только «политические», но и отпетые бандиты. Они никого и ничего не боялись, вели себя нагло и оружие пускали в ход не только в случае необходимости, но и ради забавы.