Секретные дела Холмса

Боюсь, я не вправе разглашать все детали этой истории, да оно и не имеет прямого отношения к событиям на «Фрисланде». Скажу только, что это было необычайно тонкое расследование по делу о попытке шантажа известного аристократа одним из агентов профессора Мориарти. Фамилия этого агента Блэкмор. Хитростью мне удалось добиться ареста Блэкмора. Его задержал инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда по обвинению в краже. Инспектор прекрасно понимал, что если мне удастся раздобыть кое-какие документы из сейфа Блэкмора, то все лавры достанутся ему как представителю сыскной полиции. Поэтому мое имя нигде не упоминалось, хотя процесс по делу Блакмора широко освещался в печати.

Откуда же, спрашивается, ван Вик узнал о моем участии в этом деле, если не был членом преступной организации, которой руководил Мориарти, и не слышал, как его «коллеги» обсуждали дело Блэкмора между собой? Поэтому я заключил, что никакого мистера Пеннингтона в природе не существует и что вся история об исчезновении отца несчастной девушки не более чем часть заговора с целью убийства вашего покорного слуги — заговора, который профессор разработал еще до своей гибели.

— И, зная все это, вы решились сопровождать капитана ван Вика на борт его судна? — спросил инспектор Паттерсон в сильном изумлении. — Но вы же знали, что, поступая таким образом, подвергаете смертельной опасности не только свою жизнь, но и жизнь доктора Ватсона?

— Разумеется, я знал об опасности, и, смею уверить вас, принять решение отправиться на «Фрисланд» мне было отнюдь не легко.

Тут Холмс повернулся ко мне и продолжал:

— Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, так это то, что на протяжении всей нашей долгой дружбы вы никогда не отказывали мне в помощи, сколь бы опасным ни было расследование. Признаю, что поступил неправильно, не спросив вашего согласия на этот раз, а лишь предположив его, и приношу вам за это свои извинения. Разумеется, я мог бы под тем или иным предлогом уговорить вас остаться дома, но знал, что вы стали бы возражать, кроме того, мы могли бы вызвать подозрения у ван Вика. Мой план был основан на том, чтобы он поверил, будто я принял его историю за чистую монету.

— О, прошу вас, Холмс, не будем об этом! — воскликнул я, глубоко тронутый его словами. — Вам вовсе не нужно приносить мне извинения. Я отправился бы с вами, даже если бы знал все обстоятельства.

— Благодарю вас, Ватсон. Я ожидал, что вы так скажете, и глубоко вам признателен. Как очень метко сказал Цицерон: « Adminiculum in amicissimo quoque dulcissimum est»[32].

Последовали коротким пауза, после которой Холмс продолжил свой рассказ:

— Как вы помните, Ватсон, я попросил вас и ван Вика подождать меня в кебе, а сам немного задержался, сказав, что надо оставить миссис Хадсон записку. Вместо этого я написал вам, инспектор Паттерсон, кратко изложил ситуацию и попросил о срочной помощи, не упоминая имени профессора Мориарти по причинам, которые вскоре объясню. Как вы помните, я попросил вас взять с собой по крайней мере с дюжину ваших коллег и известить меня о вашем прибытии двойным гудком полицейского катера. Затем я вручил письмо миссис Хадсон и наказал ей строго-настрого, чтобы она, как только мы отъедем, взяла кеб до Скотленд- Ярда и передала письмо вам в руки.

В то же время я из предосторожности вооружился, как только мог. Я понимал, что брать с собой револьвер бесполезно. Если мои догадки относительно планов ван Вика правильны, то он не станет покушаться на нашу жизнь, пока «Фрисланд» по высокой воде не выйдет в море. Убивать нас в порту слишком опасно. Если мы окажем сопротивление, наши крики могут встревожить других пассажиров и членов команды, не участвующих в заговоре. Выйдя же в Ла-Манш, ван Вик мог расправиться с нами и выбросить наши тела за борт, не подвергая себя ни малейшему риску.

Но до отплытия ван Вику было необходимо, чтобы мы не оказывали сопротивления и молчали. По моему разумению, проще всего этого можно достичь, подмешав нам чего-нибудь в напиток и заперев в каюте. Я полагал, что ван Вик из предосторожности обыщет наши карманы. Если бы я взял револьвер, капитан его непременно нашел бы и отобрал. Таковы были мои подозрения. Что произошло, когда мы поднялись на борт «Фрисланда», вам, Ватсон, хорошо известно, поэтому немного потерпите, пока я кратко изложу все инспектору Паттерсону.

Мне надо было убедить капитана, будто я поверил в его историю, и сделать вид, что внимательно осматриваю каюту мистера Пеннингтона. И тут я обнаружил еще одну ошибку, которую допустил ван Вик, расставляя для нас ловушку. Кажется, вы не увидели ее, Ватсон, так как не обмолвились ни словом и даже не подняли удивленно брови.

— Должен признаться, что я не заметил ничего, кроме явных признаков происходившей в каюте борьбы и не подлежавшего сомнению факта, что багаж мистера Пеннингтона подвергся обыску. Что вы имеете в виду, Холмс?