Секретные дела Холмса

— Мне довелось однажды сделать у старого Абрахамса необычайно удачную покупку[36], и с тех пор, если мне случается бывать поблизости, я наношу визит Абрахамсу. Он человек честный и пользуется у клиентов хорошей репутацией.

Холмс подошел к двери, несколько раз постучал и, не получив ответа, стал вглядываться в щель между полосками жалюзи.

— Наверное, хозяина нет дома? — предположил я.

— Нет, он здесь. В задней комнате горит свет.

— Может, он болен?

— Это мы сейчас выясним, — заверил меня Холмс и, нагнувшись, крикнул в щель почтового ящика: — Мистер Абрахамс! Вы дома? Это я, Шерлок Холмс!

После нескольких минут молчания жалюзи за стеклянной дверью шевельнулись, словно кто-то осторожно осматривал нас изнутри, оставаясь невидимым. Наконец загремела цепочка, громыхнул засов, и дверь приотворилась ровно настолько, чтобы мы могли войти.

— Входите, пожалуйста, побыстрее, мистер Холмс, — шепотом потребовал голос.

Едва мы протиснулись сквозь щель, как дверь за нами с шумом захлопнулась, засов был задвинут, и цепочка накинута. Согбенный старик, шествуя впереди, провел нас в помещение позади лавки.

В комнате, напоминавшей музей, было жарко и светло от газового рожка. Самых разнообразных предметов в ней было наставлено столько, что у меня зарябило в глазах. Словно на параде, выстроились повзводно украшения, безделушки, вазы. Эти изделия, которые не мешало бы почистить и отмыть, заполняли все горизонтальные поверхности. Груды старых книг громоздились грозящими рухнуть колоннами или лежали на потертых коврах в самом живописном беспорядке. Стены были увешаны картинами, покрытыми ржавчиной саблями и потемневшими зеркалами настолько плотно, что почти невозможно было различить узор на обоях.

Посреди всего этого хаоса, изрядно покрытого пылью, стоял небольшого роста сгорбленный старичок лет семидесяти, да такой тощий, словно его долгое время морили голодом. На нем были брюки и красная бархатная домашняя куртка, изрядно поношенные и явно предназначавшиеся для человека более внушительной комплекции. Все это висело на мистере Абрахамсе, как на огородном пугале. Эксцентричный вид хозяина лавки дополняли очки в стальной оправе (одно из стекол было с трещиной) и шелковая, попорченная молью шапочка на поредевших седых волосах.

Но главное, что бросилось мне в глаза при первом же взгляде на него, было исходившее от него почти осязаемое ощущение страха. Старый Абрахамс был очень сильно напуган. Об этом красноречиво говорили его трясущиеся руки и дрожь в голосе, когда он схватил моего друга за руку и спросил прерывающимся от волнения голосом:

— За вами не следили, мистер Холмс?

— По крайней мере, я не заметил никакой слежки, — удивленно ответил Холмс. — А кому понадобилось бы следить за мной?

— Бородатому человеку свирепого вида, прихрамывающему на одну ногу. Никогда в жизни я не видел мерзавца, который имел бы более устрашающий вид. Он наблюдает за моей лавочкой с тех пор, как ко мне заходил тот молодой человек, которого недавно убили. Все дело в шкатулке, мистер Холмс! Попомните мои слова. Этот негодяй охотится именно за ней. Я боюсь, ради того, чтобы завладеть шкатулкой, он убьет меня.

Отпустив рукав Холмса, старик заковылял через комнату так быстро, как позволяли его подгибающиеся ноги, достал небольшую шкатулку из черного дерева и вручил ее моему компаньону.

— Вот она, мистер Холмс! Заберите! Я не хочу больше иметь к ней никакого отношения.

Холмс поставил шкатулку на стол и принялся ее разглядывать со всех сторон. Она была величиной в шесть квадратных дюймов. Вся поверхность была украшена глубокой резьбой в восточном стиле — красивым и сложным узором из драконов с переплетенными хвостами и с глазами, вылезавшими из орбит, словно круглые черные бусины. Во многих местах орнамент был поврежден сколами и царапинами. Не думаю, чтобы в таком виде шкатулка стоила больше нескольких пенсов.

Холмс попытался открыть шкатулку, но она была заперта. Впрочем, в замочной скважине, окруженной накладным ажурным узором из бронзы, торчал маленький ключик. Встряхнув шкатулку, Холмс услышал, как что-то в ней звякнуло.

Мой друг мягко и ненавязчиво расспрашивал старого Абрахамса, пытаясь успокоить его и получить более вразумительный рассказ о событиях, в результате которых тот стал владельцем шкатулки.

— Так вы говорите, что шкатулку вам принес молодой человек. Когда это было?

— Вчера рано утром, вскоре после того, как я открыл лавку.

— Приходилось ли вам видеть его раньше?

— Нет, никогда.

— Как он выглядел?