Секретные дневники мисс Миранды Чивер

От Оливии: коробка канцелярских товаров, гравировка с моим именем. Она приложила маленькую записку с пометкой "Только для твоих глаз", в которой написано: "Надеюсь, ты не сможешь использовать это долго!" Что, конечно, означает, она надеется на то, что я в скором времени буду Бивилсток.

Я не стала комментировать.

И от Тернера: духи. Фиалки. Я сразу же подумала о фиолетовой ленточке, которую он приколол на мои волосы, когда мне было десять, но, разумеется, он не может помнить о такой вещи. Я ничего не сказала об этом; было бы неловко выглядеть такой сентиментальной. Но я подумала, что это прекрасный и сладкий подарок.

Я не могу уснуть. Десять минут прошло с тех пор, как я написала предыдущее предложение, и, хотя я довольно часто зеваю, мои веки не кажутся мне тяжелыми. Я думаю, я должна пойти на кухню, чтобы увидеть, могу ли получить стакан теплого молока.

Или, может быть, я не пойду на кухню. Маловероятно, что кто-нибудь будет внизу и поможет мне, и, хотя я вполне в состоянии подогреть немного молока, повариха, вероятно, разволнуется, когда увидит, что кто-то использует один из ее горшков без ее ведома. И что еще важнее — мне сейчас двадцать лет. Я могу взять стакан шерри (хереса), который поможет мне заснуть, если я захочу.

Я думаю, что это то, что я сделаю.

Глава 7

Свеча выгорела, а графин с бренди опустел еще на три рюмки. Тернер сидел в темноте, в кабинете своего отца, уставившись в темное окно, слушая шелест листвы соседнего дерева и свист ветра за окном.

Уныло, но сейчас его это устраивало. Унылость была именно тем состоянием, которое казалось ему подходящим после такого дня, как сегодняшний.

Сначала Оливия обвиняла его в желании к Миранде, а потом сама Миранда...

Бог милосердный, он хотел ее.

Он знал точный момент, когда понял это. Это случилось, не когда она врезалась в него, и не когда он обхватил ее, помогая удержать равновесие. Он почувствовал, что она восхитительна, да, но это было не то.

Момент, который сокрушил его, произошел долей секунды позже, когда она взглянула на него.

Ее глаза. Это были ее глаза. Только он был слишком глуп, чтобы понять это.

Когда они стояли там, и секунды превратились в вечность, он почувствовал, что изменился. Его тело напряглось, а дыхание прервалось, он непроизвольно сжал пальцы, и ее глаза — еще больше расширились.

Он хотел ее. Больше, чем мог себе представить. Это было нехорошо и недопустимо, но он хотел ее.

Он никогда не испытывал такого отвращения к себе.

Он не любил ее. Он не мог ее любить. Он был совершенно уверен, что не способен полюбить кого-то, после сердечной раны, нанесенной ему Летицией. Это было желание, чистое и яркое желание, к, возможно, наименее подходящей женщине во всей Англии.

Он налил себе еще. Говорят, то, что не убьет человека, сделает его более сильным, но это…

Это убивало его.

Даже сейчас, сидя здесь и размышляя над собственными слабостями, он видел ее.

Это была проверка. Это могла быть только проверка. Кто-то свыше был настроен проверить его стойкость, как джентльмена, а он, похоже, был обречен на неудачу. Он попробовал бы сдерживаться, сколько мог, но где-то глубоко, в дальнем уголке его души, который ему не очень-то хотелось исследовать, он знал, что потерпел бы неудачу.

Она появилась подобно призраку, почти светящаяся в развевающемся, волнистом белом платье. Это был простой хлопок, чопорный и подходящий, он был в этом уверен, девственницам.

Это еще больше усилило его потребность в ней.

Он с силой сжал подлокотники своего стула и усилием воли заставил себя остаться на месте.

* * * * *