Секретные дневники мисс Миранды Чивер

Однако когда и другая неделя прошла, она решила, что не может больше оставаться в Лондоне. Она придумала, что заболел ее отец, и сказала Бивилстокам, что немедленно возвращается в Камберленд позаботиться о нем. Они были очень обеспокоены, и Миранда отчасти чувствовала себя виноватой, когда леди Ридланд настояла, чтобы она путешествовала в ее экипаже с двумя верховыми и горничной.

Но это необходимо было сделать. Она не могла оставаться в Лондоне. Это причиняло слишком сильную боль.

Несколько дней спустя она была дома. Ее отец был удивлен. Он не знал ничего о молодых девушках, но был уверен, что все они мечтали проводить сезоны в Лондоне.

Но он не возражал; Миранда, конечно же, никогда не была источником беспокойства. В половине случаев он даже не представлял, где она. Он похлопал ее по руке и вернулся к своим драгоценным манускриптам.

Что до Миранды, то она уверила себя, что счастлива быть дома. Она скучала по зеленым полям и чистому воздуху Лейкса, размеренному темпу деревенской жизни, ранним отходам ко сну и ранним подъемам. Но, возможно, не только — не было никаких обязательств и ничего не надо было делать, она спала до полудня и поздно ложилась спать каждую ночь, увлеченно исписывая небрежным почерком свой дневник.

* * * * *

Письмо, пришедшее от Оливии, Миранда получила только два дня спустя. Она улыбнулась и открыла его — зная нетерпение Оливии и то, что она незамедлительно напишет ответ. Миранда пробежала глазами письмо в поисках имени Тернера, но о нем не было упоминаний. Не вполне уверенная в том, чувствует ли разочарование или облегчение, она вернулась к началу и стала читать. Лондон неинтересен без нее, писала Оливия. Она не могла представить, насколько наслаждалась противоречивыми наблюдениями Миранды о светском обществе, пока не лишилась их. Когда она приехала домой? Поправился ли ее отец? Если нет, то он хотя бы поправляется? (Трижды подчеркнуто, в типичной манере Оливии). Миранда читала все эти строчки, ощущая уколы совести. Ее отец был внизу, в своем кабинете, и сосредоточенно рассматривал свои манускрипты, не отвлекаясь даже на шмыганье носом.

Вздохнув, Миранда «отодвинула» свою совесть в сторону и свернула письмо Оливии, положив его в ящик письменного стола. Ложь не всегда была грехом, решила она. И, определенно, оправдана, поскольку ей необходимо было покинуть Лондон, где она могла бы только сидеть и ждать, и надеяться, что Тернер заскочит к ней по дороге.

Конечно, она и сейчас сидела дома и думала о нем. Однажды вечером она заставила себя подсчитать, сколько раз его имя появляется в ее журнальных записях, и, к ее досаде, оказалось, что целых тридцать семь. И понятно, что эта поездка за город не прояснит ее мысли.

* * * * *

Затем, по прошествии полутора недель, неожиданно появилась Оливия.

— Ливви, что ты здесь делаешь? — спросила Миранда, вбежав в гостиную, где ждала ее подруга, — Тебя кто-то обидел? Что случилось?

— Отнюдь, — беззаботно ответила Оливия, — Я приехала, только чтобы вернуть тебя. Тебя очень сильно не хватает в Лондоне.

Сердце Миранды тяжело ухнуло.

— Кому?

— Мне! — Оливия взяла ее за руку и повела в гостиную. — Боже, я совершенно несчастна без тебя.

— Твоя мать позволила тебе покинуть город в середине сезона? Не верю.

— Да она практически вытолкала меня за дверь. Я стала отвратительной с тех пор, как ты уехала.

Миранда невольно усмехнулась.

— Уверена, это не было плохо до такой степени.

— Я не шучу. Мама всегда говорила мне, что ты на меня хорошо влияешь, но не думаю, что она ясно представляла насколько, пока ты не уехала. — Оливия сверкнула виноватой улыбкой. — Я, кажется, не могу держать язык за зубами.

— Ты никогда и не могла, — Миранда улыбнулась и подошла к дивану. — Не хочешь чаю?

Оливия кивнула.

— Я не понимала, почему попадаю в такое количество неприятностей. Большинство из того, что я сказала, даже наполовину не настолько плохо, по сравнению с тем, что говоришь ты. У тебя самый острый язычок в Лондоне.

Миранда дернула шнурок звонка, чтобы вызвать служанку.

— Ну, нет.

— О да! Ты лучшая в этом. И я знаю, что ты знаешь это сама. И ты никогда не попадаешь в неприятности из-за этого. Это жутко несправедливо.

— Да, хм… возможно, я просто не говорю так громко, как это делаешь ты, — ответила Миранда, пряча улыбку.

— Ты права, — вздохнула Оливия. — Я знаю, что ты права, но это так нервирует. У тебя действительно несколько злое чувство юмора.

— Ой, брось, я не так уж плоха.

Оливия издала короткий смешок.

— О, да. Тернер всегда говорит это, поэтому я знаю, что такая не только я.

Миранда проглотила комок в горле при упоминании его имени.

— Он вернулся в город, значит? — спросила она, как можно небрежнее.

— Нет. Я не видела его сто лет. Он уехал в Кент куда-то со своими друзьями.

«Кент? Нельзя было уехать настолько далеко из Камберленда и все еще оставаться в Великобритании», — уныло подумала Миранда.

— Он вполне мог уехать на некоторое время.

— Да, мог. Но опять же, он уехал с лордом Гарри Уинтропом, а Гарри всегда был более чем «немного» распущен, если ты понимаешь, о чем я.

Миранда боялась, что понимает.