Секретные дневники мисс Миранды Чивер

— Нет. И я не так уж уверена, что он — это она.

— Конечно он — это она. Это совершенно очевидно.

— Я подозреваю, ты хочешь открыть курсы психологического акушерства?

Его брови приподнялись.

— Следи за словами, жена.

Миранда закатила глаза и протянула ему лист бумаги.

— Я получила письмо от твоей матери сегодня. И подумала, что тебе будет интересно прочитать его.

Он взял письмо из ее рук и начал читать его, праздно вышагивая по комнате. Он должен был отложить разговор со своей семьей о женитьбе насколько только было возможно, но уже через два месяца после свадьбы, Миранда убедила его, что он больше не может избегать этого. Как и предполагалось, все были шокированы (за исключением Оливии, у которой было некое подозрение по поводу того, что происходило), и пришлось мчаться в Роуздейл, чтобы оценить ситуацию. Его мать бормотала что-то типа «Я и не мечтала…» по нескольку сотен раз, Уинстон воротил носом, но в целом Миранда плавно перешла от Чивер к Бивилсток. Ведь фактически она была частью семьи и прежде.

— У Уинстона целая куча неприятностей в Оксфордском университете,— пробормотал Тернер, пробегая глазами по строчкам.

— Да, но этого и следовало ожидать, как по мне.

Он удивленно взглянул на нее.

— Что это значит?

— Не думай, что я никогда не слышала о твоих выходках в университете.

Он усмехнулся.

— Я более зрел сейчас.

— Остается надеяться, что так и есть.

Он подошел к ней и поцеловал сначала кончик носа, а затем живот.

— Мне жаль, что я не могу пойти в Оксфорд, — промолвила она с тоской. — Мне бы понравилось слушать все те лекции.

— Не все. Поверь мне, большинство из них до ужаса скучные.

— Я все же думаю, что мне бы понравилось.

Он пожал плечами.

— Возможно. Ты чертовски более интеллектуальна, чем большинство мужчин, которых я знаю.

— Проведя почти целый сезон в Лондоне, должна сказать, что совсем не трудно быть сообразительней многих мужчин из высшего общества.

— Нынешняя компания исключена, я надеюсь.

Она любезно кивнула.

— Конечно же.

Он покачал головой, направляясь к столу. Это — как раз то, что он больше всего любил в их браке — эти изворотливые незначительные беседы, заполняющие их дни. Он снова сел и взял в руки документ, который просматривал до того, как она вошла.

— Похоже, мне придется отправиться в Лондон.

— Сейчас? Неужели там кто-то еще остался?

— Очень немногие, — допустил он. Парламент закрыл сессию, и многие представители высшего общества покинули город и разъехались по своим загородным домам. — Но мой хороший друг там. И он нуждается в моей поддержке в одном деловом предприятии.

— Ты хотел бы, чтобы я поехала с тобой?

— Больше всего. Но я не допущу, чтобы ты путешествовала в таком положении.

— Я чувствую себя совершенно здоровой.

— И я верю тебе, но будет слишком опрометчиво подвергать тебя такому риску. И, надо сказать, ты стала слишком… — он откашлялся — неповоротливой.

Миранда состроила гримасу.

— Интересно, что еще ты мог бы сказать, чтобы заставить меня чувствовать себя еще менее привлекательной?

Его губы дрогнули, и он склонился, чтобы поцеловать ее щеку.

— Я не уеду надолго. Всего лишь на две недели, я думаю.

— Две недели, — сказала она тоскливо.

— Дорога займет где-то по четыре дня в каждую сторону. А из-за недавнего дождя дороги будут просто ужасны.

— Я буду скучать по тебе.

Он на мгновение задержал паузу, прежде чем ответить.

— Я буду скучать по тебе тоже.

Сначала она ничего не говорила. А потом вздохнула, и этот ничтожный, тоскливый звук сдавил его сердце. Но затем ее поведение изменилось, и она стала более оживленной.

— Я предполагаю, что есть кое-что, что сможет меня занять, — сказала она со вздохом. — Я хотела бы отремонтировать западную комнату. Обивка ужасно истерлась. Возможно, я попрошу Оливию навестить меня. Она хорошо разбирается в таких вещах.

Тернер тепло улыбнулся ей. Ему доставляло удовольствие то, что она полюбила его дом так же сильно, как и он сам.

— Я доверяю твоему мнению. Ты не нуждаешься в помощи Оливии.

— И все же, я должна насладиться ее компанией в то время, пока тебя не будет.

— Тогда пригласи ее во что бы то ни стало. — Он взглянул на часы. — Ты не голодна? Уже довольно позднее время.

Она рассеянно погладила свой живот.

— Не слишком голодна, я думаю. Но, пожалуй, могла бы съесть кусочек или два.

— Больше чем два, — сказал он твердо. - Больше, чем три. Ты же теперь ешь не только для себя одной, знаешь ли.

Он шагнул к двери.

— Я спущусь на кухню и принесу чего-нибудь.

— Можно просто позвонить в колокольчик…

— Нет—нет, так будет намного быстрее.

— Но я не… — однако, было уже поздно. Он уже выскочил за дверь и не мог услышать ее. Она улыбнулась сама себе, удобно расположившись и подогнув ноги. Никто не мог сомневаться в подлинности беспокойства Тернера из-за нее и ребенка. Это проявлялось в его стремлении взбить подушки перед тем, как она ложилась в постель, в его непрестанном контроле за тем, чтобы она питалась только самой хорошей и полезной пищей, и особенно в его настойчивом рвении каждую ночь прикладывать свое ухо к ее животу и слушать, как шевелится малыш.