Секретные миссии

Основная цель агентов секретной службы в прошлом (главным образом в европейской школе шпионажа, так называемой классической школе, применявшейся в тайной войне между Германией и ее западными и восточными соседями) состояла в том, чтобы добыть план развертывания сил, являющийся лишь частью общего стратегического плана, подготавливаемого генеральными штабами, причем такой частью, которая раскрывала довольно подробно действия войск в начале войны. Обладание этим планом давало возможность будущей жертве нападения произвести собственные приготовления, не только предполагая, но и действительно зная будущие планы противника, и тем самым расстроить их в самом начале войны.

Ввиду своей огромной современной и потенциальной ценности планы развертывания являются наиболее тщательно охраняемыми секретами всех военных и военно-морских ведомств в Европе. В истории разведки имели место случаи, когда одной стране удавалось добыть план развертывания своего будущего противника, хотя подобные сведения можно получить, не прибегая к шпионажу, например путем изучения системы укреплений будущего противника, изменений в построении его боевых порядков, распределения личного состава армии и флота и путем наблюдения за характером ежегодных маневров. Таким образом, французы получили первый вариант плана Шлиффена в 1905 году. Мольтке узнал о французском плане развертывания в 1870 году частично благодаря офицерам генерального штаба, которые совершали поездки на поля будущей франко-прусской войны и проводили необходимые наблюдения, и частично — с помощью блестящего мастера шпионажа доктора Штибера, работавшего во Франции до начала войны вместе с тысячей агентов.

Выдающимся примером получения одной страной плана развертывания другой державы методом «чистого шпионажа» служит дело полковника австро-венгерской армии Альфреда Редля. Полковник Редль, являвшийся начальником австрийской секретной службы, имел доступ ко всем военным документам, включая знаменитый план развертывания, разработанный фельдмаршалом Конрадом фон Гетцендорфом для будущей войны против России, в котором, в частности, описывалась система крепостей в австрийской Польше. Начальству Редля не было известно, что некоторые личные слабости полковника давали возможность шантажировать его. Однако об этом узнал русский военный атташе полковник Зубович. Зубович воспользовался интимной связью Редля с неким молодым человеком и поставил Редля перед альтернативой: «Либо вы работаете на нас, либо мы откроем подробности вашей личной жизни». При этом полковнику предложили приличное вознаграждение.

В результате измены Редля шансы Австрии на успех в войне с Россией в 1914 году значительно снизились, так как не было возможности внести радикальные изменения в систему крепостей, на которой базировался австрийский план развертывания.

Перед второй мировой войной США столкнулись со значительными трудностями в подготовке своих планов. Наши мобилизационные планы явились предметом многих газетных статей, и хотя не все подробности были опубликованы, многое перестало быть тайной, и наши будущие противники узнали в этой области вполне достаточно, чтобы направить свои усилия на достижение других целей. Так, одна из среднезападных газет даже опубликовала окончательный вариант нашего мобилизационного плана (причем во всех подробностях) накануне Пирл-Харбора.

Агенты противника, работавшие в США и за их пределами, интересовались главным образом техническими и тактическими данными, они стремились знать подробности наших достижений в области технологии, особенно относительно постройки кораблей. Развертывание нашей армии зависит от хода реальной войны, а географическое положение США требует, чтобы наш флот беспрерывно развивался как основная сила в нашей системе обороны, поэтому основное внимание было направлено на выяснение секретных данных о нашем флоте, а не армии. Вот почему борьба со шпионажем для морской разведки являлась делом более трудным, чем для армейской.

Однако армейская разведка сталкивалась с трудностями другого порядка, они были связаны с приказом, запрещающим использование в мирное время офицеров запаса, которые обеспечили бы развертывание армии до начала боевых действий. До сего времени для меня не ясна причина появления приказа министерства обороны, который запрещал офицерам военной разведки использовать офицеров запаса для добывания информации или проверки каких-либо данных любым способом. И это несмотря на то, что офицеры запаса были просто необходимы для разведки, а их положение облегчало использование их в разведывательной работе. Я всегда предоставлял разведывательному управлению армии основания для просьбы о разрешении такого использования, но всякий раз, когда план разведывательного управления относительно использования офицеров запаса в мирное время рассматривался в вышестоящих инстанциях, на нем неизменно ставили резолюцию: «Ничего предпринять нельзя до начала мобилизации».