Секретные операции абвера

Скупой — редкий из крупных шпионов, который предательством заработал себе состояние и с умом вложил его. Позднее абвер выяснил это через своих доверенных лиц. Но нажитое предательством состояние Скупого в конце концов снова исчезло. Во время германо-польской кампании 1939 года его имение было полностью разрушено. Но сам он уцелел. Это Ганс Горачек лично установил на месте во время войны.

Кокино и другие источники

Инцидент «контакта со Скупым» чувствительно ударил по абверу. Между тем Раух, Горачек и я после провала польских поручиков Пионтека и Урбаняка не сидели сложа руки. Нам удалось в 1928–1929 годах найти в Польше новые источники, то есть завербовать новых людей для секретной работы. И другие коллеги по абверу в Бреслау, Берлине и Штетгине успешно устанавливали контакты.

К сожалению, большинство документов по работе абвера того периода утрачены. О множестве контактов, происходивших в то время, будет далее рассказано несколько примечательных эпизодов.

В мою тогдашнюю сеть информаторов среди прочих входил и уже упомянутый польский комиссар полиции в Торне, которому абвер присвоил псевдоним Кокино. Торн — административный центр воеводства Поморья, и Кокино служил там в одном из отделов местной полиции. В 1920-х годах под предлогом уголовно-полицейских дел он нередко наведывался в Данциг.

Фактически между Данцигом и Польшей существовало корректное сотрудничество в борьбе с тяжкими и профессиональными преступлениями. В те годы многие преступники после совершения преступления в Польше пытались сбежать за границу через Данциг, в который можно было попасть без длительного оформления выездных документов. Многие карманники и международные мошенники, избиравшие полем своей деятельности Германию, Францию, Великобританию или северные страны, были схвачены в Данциге и выданы Польше. В этой чисто криминально-полицейской сфере, насколько мне известно, никогда не возникало никаких трений между Польшей и вольным городом Данцигом.

Однажды Кокино обратил на себя внимание данцигского уголовного полицейского тем, что тот поддерживает в районе гавани отношения с личностями, подозревающимися в нелегальной торговле наркотиками. Очень быстро наблюдение за Кокино дало основание для подозрения, что он участвует в наркоторговле. Но решающих улик еще не было. Но вероятно, на основании следственных данных соответствующий судья мог выдать ордер на его арест.

При таком положении вещей двое коллег, находившихся со мной в дружеских отношениях, решили пригласить Кокино пообедать и при этом неожиданно объяснить ему, что он находится перед выбором между работой на абвер или арестом за торговлю наркотиками.

Кокино окаменел, сраженный, когда перед ним это открылось. Однако ему не потребовалось много времени на обдумывание. Уже через несколько секунд после шока он дал свое согласие на сотрудничество с разведкой, если за это что-нибудь заработает. Кокино утверждал, будто у него много долгов, с которыми ему нужно расплатиться. В действительности же он согласился в основном из страха потерять свое место, если в Данциге против него возбудят уголовное дело.

Кокино выполнял для абвера ценную работу, в первую очередь донося о возникавших подозрениях против определенных лиц, имевших связь с германской разведкой. Благодаря этому некоторые информаторы абвера смогли уберечься от ареста службой польского контршпионажа.

Кокино за вознаграждение долгие годы оказывал неоценимые услуги. Внезапно он бесследно исчез. Абвер не смог прояснить тайну его дальнейшей судьбы. Неподтвержденные донесения свидетельствовали, будто бы его разоблачил польский контршпионаж и уничтожил без суда и следствия.

Положение на тайном фронте в 1929 году

Служба военной разведки Польши сумела первое десятилетие своего существования лучшим образом использовать для того, чтобы выстроить мощную организацию и основательно обучить своих сотрудников. Сверх того, ей удалось углубить сотрудничество с разведками западных держав, которое началось в 1919 году, в особенности в направлении разведки в Советском Союзе.

Разведка польской военной секретной службой Германии в 1929 году, как и прежде, велась главным образом из филиалов в Познани и Бромберге. Но между тем создавались новые отделения, например в Диршау и Гдыне. Они в основном работали против Восточной Пруссии и Померании.