Секретные поручения

Прокурор снова погрузился в пахнущий новой кожей и мастикой салон, не торопясь, включил передачу и поехал к бывшей горкомовской столовой, где в лучшие времена за двадцать три копейки можно было съесть здоровенную отбивную из свежей свинины. Дмитрий Павлович уже стоял посреди выложенной плиткой дорожки, крепкая седая голова выжидательно приподнята, полы ладного синего плаща развеваются на ветру, открывая серо-белую клетку подкладки. В руке — чемоданчик — дипломат" песочного цвета, который сопровождал Дмитрия Павловича Байдака с утра до вечера пять дней в неделю; мягкая тисненая кожа, три просторных отделения, золотые колесики шифрованного замка.

Боковым зрением Дмитрий Павлович заметил Степанцова и неспешно подошел к машине.

— Ну, еще раз здравствуй, — первым поздоровался Степанцов.

— Еще раз, — без выражения откликнулся Байдак и сел рядом.

Они познакомились лет двадцать назад. Будущий прокурор и старший советник юстиции тогда только-только начинал привыкать к званию юриста 2-го класса и новой малосемейке на окраине; тогда жена, еще молодая, еще крепкая, раз в месяц приносила свежего карпа, едва не сомлев в магазинной очереди, и потом они пили «Столичную» под уху и жареху, а потом любили друг друга на подстилке в коридоре, потому что в комнате спал ребенок; тогда работники прокуратуры только мечтали о самых крохотных жилищных льготах, и мечты эти не сбывались; тогда старший следователь Евсеенко, бесспорно — лучший в районе, за которым не числилось ни одного глухаря, жил в общежитии машзавода, и его лицо частенько украшали пятна от клоповьих укусов…

Способов честно получить нормальную жилплощадь и растрепать наконец-таки собственную жену в отдельной комнате на мягкой кровати, было несколько: присмотреть подходящую квартиру при выезде на скоропостижную смерть или самоубийство одинокого человека, опечатать ее и упросить прокурора походатайствовать в исполкоме о закреплении освободившегося жилья за стоящим в очереди следаком, или прищучить кого-то из начальства или его родственников, тогда за то, чтобы ты поумерил пыл, вполне могли подкинуть что-нибудь из старого фонда.

Но скоропостижные смерти и самоубийства случались обычно в непригодных для жизни трущобах, а родственники начальства, не говоря уже о самой номенклатуре, были практически неприкасаемыми, а уж если и попадали в сети, то с таким общественным резонансом, что следователь не мог ничего изменить. И все же фортуна подбросила Степанцову счастливый билет: он поймал на крючок инспектора квартбюро Байдака.

Дело было возбуждено против домоуправа, паспортистки и прочей никому не интересной мелочи: незаконная прописка, мелкие взятки, предоставление служебного жилья дворникам… Обычная проза жизни.

Но, посидев сутки в камере, домоуправ дал показания на Байдака, а Степанцов откопал два квартирных дела, в которых Дмитрий Павлович собственноручно составил фиктивные протоколы обследования жилищных условий и незаконно поставил людей на квартучет.

Вечный «квартирный вопрос» стоял в Тиходонске так же остро, как и во всей стране. Людская накипь, не вмещающаяся в тесные «хрущевки», сходила с ума, ела поедом друг друга, спивалась, — а кончалось это частенько петлей из бельевой веревки или выношенных до предела капроновых чулок, закрепленных на оконном шпингалете или крючке для люстры. Иногда в ход шли спички и керосин, еще реже доведенный до отчаяния бедолага пытался разделаться с кем-то из районного или городского начальства. Искать тут какую-то диалектику, копаться в причинах следователям, которые не относились к категории идеологических работников, не рекомендовалось, их делом было лишь задокументировать факт самоубийства. Но информация в райком о злоупотреблениях в столь горячей сфере однозначно влекла исключение попавшегося Байдака из партии и сдачу его на полное растерзание.

Степанцов, который не хотел сам однажды залезть в петлю или быть искусанным насмерть клопами, не стал писать информации, а выбрал другой путь. Он пришел к Байдаку в квартирное бюро, показал совершенно убийственные материалы и задал несколько вопросов.

Байдак спокойно, с достоинством, как отличник на экзамене, ответил на четыре вопроса из пяти. Ответ на последний вопрос он предложил Степанцову выслушать во время совместного ужина в кафе «Весна». Степанцов со всей принципиальностью заявил на это, что ужинать они будут в ресторане «Интурист» высшей наценочной категории.

Байдак улыбнулся. Между ними впервые промелькнула искра взаимопонимания и симпатии.

Они плотно поужинали, а через полгода семья будущего прокурора переехала в полноценную однокомнатную квартиру с огромной девятиметровой кухней по улице Красногвардейской.

И понеслось, как говорится.

Понеслось.