Секретные поручения

Кстати, сочетание «Валерия Михайловна» ей совсем не подходит. Особенно — «Михайловна». Денис хотел сказать об этом, но не решился. У нее очень маленькие розовые уши. Розовые кончики пальцев с отчетливыми папиллярными линиями. Когда она сидит на одной половинке, край юбки открывает маленькое узкое колено. Тоже розовое, конечно. Интересно, у нее дома течет сливной бачок?

— Мгм… — протянул Денис. — Тогда извините. Видно, я просто не оттуда начал.

— Пожалуйста.

Он повернулся и пошел к двери, но по пути что-то вспомнил.

— Да, чуть не забыл. Еще. Простите мою назойливость, конечно. Чисто профессиональный интерес: вы преподаете язык и литературу?

— Нет. Я обычный секретарь. А что?

— Промахнулся, — Денис попробовал непринужденно рассмеяться. — Но вот сейчас точно угадаю: этот компьютер, на который вы все время так подозрительно коситесь, — он сломался, да?

Девушку нисколько не поразили его дедуктивные способности.

— Кто-то из учеников уничтожил два текстовых файла, — сказала она поскучневшим тоном. — Доклад директора на областной педагогической конференции.

— Да он наверняка убьет вас за это, — предположил Денис.

— Наш директор — женщина, — секретарь удивленно подняла глаза. Глаза у нее просто-таки инопланетянские. Гуманоидные. Огромные. Денис хотел сказать об этом вслух, но не решился.

— Все равно убьет. Я имею в виду, что моя работа — это не только расследование преступлений, это еще и их профилактика. Поэтому… позвольте взглянуть на ваш компьютер.

— Вы тут все равно ничего не сделаете.

Денис уже сидел перед монитором и нажимал на клавиши.

— Преподаватель, который читал у нас информатику, не уставал повторять: персональный компьютер — это самая снисходительная к человеческой глупости машина на свете. Простите. Он имел в виду, что здесь всегда есть возможность отыграть на пару ходов назад — надо только найти в каталоге строчку Unera-se…

Честное слово, это все, что я запомнил со всего курса, это была единственная лекция по информатике, которую я не прогулял. Больше я ничего не знаю. Если бы мне сказали: включи компьютер или выключи — я просто растерялся бы. Честно…

Ага, вот она. «Юнрэйз». Та самая волшебная строчка. Ну-ка посмотрите, Валерия Михайловна, что мы сейчас сделаем… Кстати, честно вам скажу: это имя-отчество вам совсем не идет.

* * *

В архиве роно ему выдали целую стопку журналов — с первого по десятый "Б".

Знакомая серая обложка формата А-4, обернутая прозрачной клейкой пленкой. Когда Денис ходил в школу, такая пленка была в страшном дефиците, и девочка по фамилии Гулько всегда в начале года преподносила классному руководителю бережно свернутый рулон — специально для журнала. Никто не знал, откуда она эту пленку брала. В то время к людям, которые умели что-то доставать, вообще отношение было особое, и все учителя страшно уважали девочку Гулько. Потом оказалось, что этой пленкой турецкие строители во время ремонта оклеивают стены и полы в домах, чтобы не пачкать краской или раствором. Но к тому времени Денис уже закончил школу.

Он оставил перед собой журналы за девятый и десятый классы, остальные отложил в сторону.

Первым делом переписал себе всех двоечников и троечников: фамилии и адреса. У Димирчяна, кстати, средний балл 4,2. Четверочников и отличников Денис решил тоже переписать. И девочек — на всякий случай.

Бокун, Борисова, Витковский, Войтек.

Он работал под мигающим светом люминесцентной лампы, один в перегороженном полками зале архива, похожем на трюм непотопляемого «Титаника». Воздух наполнен микроскопической бумажной взвесью, запахом старых чернил.

Грибова, Грищенко, Гуцул, Далидович, Демидов, Друсь, Есипенко, Журбо.

«Валерия», — думал Денис. Таежная симфония. Сердечный приступ. Соседский кот, забравшийся в аптечку и пьяно скачущий по занавескам.

Денис сказал, что когда-нибудь позвонит, если она не против. И пригласит куда-нибудь. Возможно.

Она сказала, что раз он спас ей жизнь, то вполне может рассчитывать.

У нее очень мягкая, нежная кожа — особенно на шее, за ушными раковинами. Денису очень хотелось дотронуться. К своим двадцати пяти годам он знал не очень-то много женщин, а главное, он так и не научился гипнотизировать их, чтобы они со вздохом «я твоя» оседали на кушетку и сбрасывали белье.

Он, наверное, позвонит. Как назовет ее: Валерия Михайловна? Ни в жизнь. Валерия?

Нет. Валя? Лера?..

Денис тщательно изучил школьную характеристику Димирчяна. «Средние способности… внушаем… легко подпадает под влияние… открытый характер… неусидчив… активно участвовал в общественной жизни класса». Ничего конкретного. В этот же день Денис заглянул на место последней работы Газароса: в кассы Аэрофлота, где тот числился слесарем 3-го разряда. Переписал в отделе кадров всю бригаду.

Подумал, что на первое время хватит.

Вечером заполнил толстую стопку требований в картотеку ГУВД, чуть рука не отвалилась. Наверное, его просто пошлют куда подальше. Тридцать четыре фамилии — среди которых, возможно, окажется предыдущий владелец ракетницы, промежуточное звено между покойным шофером Старыгиным и покойным лоботрясом Димирчяном. Очень малая вероятность.