Секретные поручения

Внезапно Гость ударил своего оппонента в челюсть, и тот как подкошенный рухнул на жухлый бурьян. Спортивные костюмы мгновенно вытащили пистолеты и открыли огонь. Ряды противника дрогнули. Боевики бросились вперед.

— За мной! — истошно заорал Дрын и тоже побежал, размахивая обрезом.

«Где же менты?» — с тоской подумал Сергей и, доставая палку, бросился следом.

Пробегая мимо пытающегося сесть переговорщика, Дрын выстрелил, и тот вновь опрокинулся на землю. У Курлова внутри что-то оборвалось. Сознание сделало спасительное переключение, и он будто бы оказался в стороне, посторонним наблюдателем. Закрутилась стремительная и жестокая драка. Спортивные костюмы спрятали стволы и действовали короткими цепями, Дрын выстрелил еще раз, но ни в кого не попал, разворотив дверь джипа. Курлов ударил маленького юркого парнишку по голове, тот уклонился, и палка сломала ключицу. Деморализованный противник бросился врассыпную.

— Уходим! — крикнул Гость.

Все вернулись к машинам.

— Зачем ты его завалил? — тяжело дыша, спросил Гость у Паши. — Команды такой не было, мы поверх голов стреляли!

— Дык откуда ж я знал… — бестолково развел руками Дрын.

Беспорядочно захлопали дверцы, взревели моторы. Объезжая кучи мусора, пять машин выехали на шоссе и понеслись к городу. Никто их не преследовал.

* * *

Эхо победной «стрелки» раздалось уже на следующий день.

Когда Гога заезжал во двор «Лабинки», его «уазик» едва не задел крылом синий фургон, пришвартованный к рампе.

«Что еще за уроды повадились к нашему Ираклию?» — проворчал Гога. Сергей с Дрыном стали сгружать плоские железные ящики с говяжьими полуфабрикатами, а тут Ираклион появился сам — в белой тенниске и белых полотняных брюках, которые воронкой спускаются от его выпуклого живота к тощим ногам. Он отозвал Гогу и Пашу в сторонку, пошептался о чем-то, а потом повел вниз, на склад; вид у него был взволнованный.

А ящики тяжелые. Прямоугольные, широкие, неудобные, обитые края измазаны салом, скользят. Вдобавок еще крышки все время падают, гремят, и это здорово действует на нервы. Самый коварный груз, какой только можно представить себе на продуктовом фургоне. Когда Сергей в одиночку перетаскал всю говядину на кухню, хозяин «Лабинки» появился снова и сказал:

— Слушай, Журавль, без твоей помощи нам не обойтись.

Журавль — это кличка Сергея в группировке. Дрын пытался исковеркать фамилию и называть его Курвой, но Сергей схватил Пашку за горло и пообещал вынуть глаз, а для убедительности приставил к прижмуренному веку выдернутый из ящика гвоздь.

Это подействовало, и Гога придумал другую кличку, необидную. Курлы, курлы — так журавли кричат.

— Это точно, — согласился Сергей. — Без меня как без рук.

Ираклий посмотрел на него внимательно.

— Идем-ка.

Они пошли на склад, мимо разделочной, мимо дверей кухни и посудомоечной; Сергей увидел симпатичную девушку в форменном голубом переднике, она курила, прислонившись спиной к стене, кисти рук у нее багрово-красные от горячей хлорированной воды.

Потом спустились по лестнице с короткими неудобными ступенями.

— Осторожнее, — говорит Ираклион.

Когда рабочие выволакивают отсюда говяжьи и свиные туши, чтобы загрузить их на тележки и отправить в разделочную, на краешках ступеней остается соскобленное мясо и жир, их никто не убирает. Поскользнуться здесь ничего не стоит.

Скрипнула, поворачиваясь, тяжелая дверь склада, свет брызнул на каменный пол.

Сергей вошел вслед за Ираклием, пригнув голову.

Гога и Дрын сидели на пустых поддонах, сосредоточенно рассматривая пальцы на своих руках. Рядом, на фанерном ящике из-под отечественных сигарет, лежал наполовину объеденный копченый цыпленок. У противоположной стены находилась холодильная камера, ее белая дверь забрызгана кровью. Рядом на каменном полу валялся человек, волосы которого слиплись в мокрый маслянистый колтун. Ираклий подошел к нему, опустился на корточки, брезгливым движением приподнял голову.

Сергей увидел лицо в кровоподтеках, прикрытые веками глаза. Правая щека была черной от грязи.

— Фирсов его прислал, — сказал Гога. — Фирсов, точно. Он сам признался.

Ираклион отпустил голову, та безвольно упала на пол. Ираклион смотрел на Дрына.

— Ты прикончил его, дурень…

— Не-а, — бодро ответил Дрын. — Ты ж мне сказал… Что я, слов, думаешь, не понимаю?

— Он не дышит.

— Ага, еще как дышит!

Дрын привстал, «щеточкой» ударил человека по почкам. Тот неожиданно выгнулся, что-то простонал.

— Ага, — повторил вслед за Дрыном Ираклион.

Сергей не знал, кто этот человек и почему он валяется здесь, похожий на слегка оживший кусок говядины, судорожно перекатываясь с живота на спину и обратно;

Сергей не знал, что имел в виду Ираклион, когда говорил, что без его, Сергея, помощи им не справиться.

Он не знал, но начинал догадываться.

— …Видал? Вот какая сука!