Секретные поручения 2. Том 2

Но тут вмешались эти проклятые лягушатники! Французы уже путались под ногами старшего брата несколько лет назад, когда и те и другие пытались добыть сверхсекретный титановый сплав. И вот опять! Французский нелегал, залегендировавшийся под обычного грузчика, принял активное участие в игре. Генеральный конструктор уже дал согласие работать на Джошуа Войновича, получил все мыслимые и немыслимые гарантии и авансовый перевод на 300 тысяч долларов в швейцарский банк. Кстати, и на имя Рогова была произведена проплата – 200 тысяч. И тут французский говнюк под самым их носом забрал информацию себе! Причем, скорей всего, это стало следствием двойной игры Рогова Дэ Дэ, который думал, что можно дважды получить деньги за одно и то же… Возможно, в его чиновничьей практике это было самым обычным делом, но не в разведывательной работе…

Организация, которую представлял Журбинский, старалась не создавать прецедентов для успешной конкуренции. Француза пришлось отправить в бесконечное путешествие по владениям индийского бога Маниту, где ему предстояло разводить фазанов, которых так изумительно умел готовить Джошуа Войнич. Но диск найти не удалось. То есть удалось – но не сразу. И не совсем тот диск. Вопреки правилам, пришлось снова использовать Дипломата. Который… Который…

Опять трава. Фазаньи головы.

«Что-то не то», – подумал агент Журбинский.

На дворе трава, на траве… Кто-то лежит на траве. Это старая русская скороговорка.

Дрова. На траве лежат дрова. Он напился до состояния дров, говорят русские. Чиновник по фамилии Рогов любил выпить. Но напиваться не умел. Он был ненадежен. Он был как дрова. Очень гнилые дрова. И он второй раз тоже оказался дрянью. Но это потом. Сначала он помог Журбинскому вычислить, где находится диск. Диск находился в таком месте, откуда изъять его очень сложно. В прокуратуре. Попытка выкрасть диск была сделана, но потерпела неудачу. К тому же выяснилось, что диск подменили. Это тоже выяснил Рогов.

– Какие интересы он преследовал, помогая вам? – настойчиво прозвучал голос. – Деньги? Продвижение по служебной лестнице?

Деньги, конечно. И немалые, даже для госчиновника областного ранга. Правда, ему хотелось еще больше. Еще и еще. Сказка о рыбаке и золотой рыбке. Результата не было, аппетиты росли, появились какие-то намеки на связи в верхах тиходонской контрразведки… Это походило на вымогательство и шантаж. Такие прецеденты и вовсе недопустимы, поэтому Рогов замер навсегда в своем любимом кресле на богато обставленной даче. На привольные зеленые просторы Маниту вход ему был закрыт: ведь там охотился француз…

На траве дрова. Теперь Журбинскому оставалось лишь самому выходить на генерального конструктора. И тот тоже оказался дрянью. Просто поразительно, насколько похожими оказались эти двое… Как похожи все дураки, подлецы и предатели…

– Вы встречались с ним лично? – снова настаивал голос.

Журбинский поднял голову и открыл глаза.

Ведь он только на мгновение прикрыл их, пытаясь сосредоточиться перед допросом, и вот – диспозиция решительным образом поменялась. Молодой человек, – тот самый, который не врач, хоть и в белом халате, – теперь не сидел за столом, а стоял у окна и курил. И халата на нем уже не было. Перед Журбинским сидел другой, более матерый, более злой. На столе между ними лежал допотопный диктофон. В пластмассовом окошке Журбинский увидел вращающиеся втулки аудиокассеты.

– Вы встречались лично?.. – повторил голос. Голос принадлежал, без сомнения, матерому.

– С кем? – спросил Журбинский.

– С Лохманенко Игорем Борисовичем.

– Кто такой Лохманенко?

В поле зрения появился врач. Настоящий врач, который делал инъекцию. Он склонился над матерым и что-то прошептал ему на ухо. Матерый посмотрел на Журбинского и кивнул. На лице его появилось выражение досады и брезгливости.

– Хорошо, – сказал он, вставая из за стола. – Раз сегодня нельзя, продолжим завтра.

Голос прозвучал тихо и невыразительно, словно говоривший находился в другом конце комнаты. Журбинский приложил ладони к ушам и вдруг почувствовал острую головную боль.

– Я не знаю никакого Лохманенко.

Никто не прореагировал. Матерый заправлял выехавшую из-за пояса сорочку и слегка пританцовывал, как человек, долго просидевший на одном месте. Врач продолжал что-то втолковывать ему.

– Я никого не знаю! – повторил Журбинский, повысив голос.

Он ведь ничего не сказал им, он просто сидел и думал, он готовился к прессингу. Откуда они знают про Лохманенко?

– Я никого!..

Но двое проворных молодых людей, неизвестно откуда взявшихся, уже выводили его из комнаты. Вернее, выволакивали. Потому что ног Журбинский не чувствовал – они затекли, окаменели. В коридоре он бросил взгляд на узкое окошко под потолком. За окошком было темно, ночь. Но Журбинский точно помнил, что на допрос его привели около шести вечера. И он окончательно понял, что… как это говорится у русских? Да, его только что клюнул в задницу жареный фазан.

* * *