Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова-Риббентропа

«…Почти всю ночь мы, единомышленники, бродили по кремлевскому двору вокруг Кремля, снова спорили, убеждали друг друга. Расставаясь, я сказал: „Утро вечера мудренее“. Тогда и пригодился документ, который мне до заседаний дал Анатолий Гаврилович Ковалев — первый заместитель министра иностранных дел. Когда он мне его принес, я своим глазам не поверил — то был „Протокол передачи документов в архив“ (акт, записка, теперь протокол — что-то слишком часто Яковлев путается. — А. К). И среди множества документов, кажется, под номером шесть — секретные протоколы к пакту Молотова — Риббентропа! То есть документальное обозначение того самого исторического документа 1939-го, в котором и было все дело. Существование которого М. Горбачев категорически отрицал и говорил: „Покажите мне этот документ, и я за него проголосую!“ (Возможно, что он и сам не понял когда-то, передавая те протоколы в архив?)

…Когда я наутро зачитал этот документ с трибуны съезда, большинство депутатов уже не могло нас не поддержать. Так тогда и решился вопрос о независимости государств Балтии. Но если бы не запал балтийцев, до такого, возможно, дорога была бы еще очень и очень долгой».[92]

Что ж, о цели провокации с «секретными протоколами» он, наконец, сказал довольно откровенно — развалить Советский Союз. Но это и так теперь ясно. Вот еще одна интерпретация Яковлева на эту тему из его интервью «Вечерней Москве» (№ 175 (23973) от 17.09.2004):

«В кармане у меня была одна „петарда“ — ещё перед первым докладом мой приятель из МИДа Анатолий Ковалев дал мне акт о передаче документов из приемной Молотова в архив, где черным по белому шестым пунктом стояло: „секретные протоколы…“ И подпись секретарей Молотова. О том, что эта бумага у меня есть, я вообще никому не сказал. Когда мне нужно было выступать с переделанным докладом, я поднялся на трибуну и сказал, что мне к своему прошлому выступлению добавить нечего, я настаиваю именно на нем, а потом зачитал эту „петарду“. Неожиданно для меня решили прения не открывать и сразу приняли как доклад, так и постановление».[93]

С его слов выходит, что Яковлев не только имел записку (которую потом стал именовать актом или протоколом), но и скрыл ее не только от народных депутатов во время своего доклада, но и от членов комиссии. Оказывается, Яковлев был ясновидцем, и предвидел, что нардепы не примут нужное ему постановление и у него будет возможность второго выступления, во время которого он эффектно хлопнет заранее заготовленной «петардой». Именно так пытается объяснить Яковлев свой шулерский финт с запиской Смирнова — Подцероба. Вот что он пишет в своих мемуарах «Сумерки»: