Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

Впереди, метрах в пятидесяти, на крошечной, узкой улочке Моцарта поперек дороги лежала дорожка с шипами, а рядом размахивал красным фонарем военный. Тут же стояли еще четверо патрульных с ружьями.

Соколов лихо затормозил у самого заграждения, весело крикнул:

— Доброй ночи доблестному патрулю!

Пожилой лейтенант с двумя крестами на шинели приказал усталым голосом:

— Документы!

Соколов повелительно сказал:

— В машине полковник Оноре Вивьен, адъютант начальника Генштаба генерала Фердинанда Фоша. Везем секретный пакет на передовую.

Генрих, лихорадочно ощупывая карманы кителя и шинели, бросил вопросительный взгляд на Соколова, который означал единственное и жизненно важное: где?

Соколов негромко сказал:

— Китель, в левом верхнем!

Генрих поднялся на заднем сиденье, строго произнес:

— Вот мои документы, лейтенант! Но своих высших начальников вы обязаны знать в лицо.

Лейтенант извиняющимся тоном пролепетал:

— Вы, господин полковник, назвали Фоша генералом, а он не генерал.

Генрих возмущенно спросил:

— Лейтенант, вы в своем уме?

— Еще вчера в газетах напечатано: он стал маршалом…

Соколов гневно произнес:

— Это ложь газетчиков! Сегодня же доложу генералу Фердинанду Фошу, что его дискредитируют жалкие бульварные писаки.

Лейтенант взял под козырек:

— Так точно, жалкие писаки — лгуны! Их всех отправить бы на фронт.

Соколов крикнул:

— Мы их расстреляем! Быстро освободить дорогу!

Авто понеслось дальше — к аэродрому.

…Принц Генрих позже вспоминал: их останавливали три или четыре раза. Но роскошный автомобиль, уверенное поведение Соколова и полковничья форма действовали неотразимо.

(Заметим: газетное извещение о маршальстве Фоша и впрямь, как ни удивительно, оказалось преждевременным. Маршалом и верховным главнокомандующим союзными войсками он стал только на следующий год — в апреле восемнадцатого.)

* * *

Наконец выскочив из леса, они оказались перед обширным и тщательно охраняемым летным полем. Соколов увидал приземистое здание. Он сказал:

— Ваше высочество, сильно подозреваю, что это контрольно-пропускной пункт. Придется еще раз испытать свое счастье… Надеюсь, что в последний раз.

Но Соколов ошибся. Нынешняя ночь явно решила быть щедрой на опасные сюрпризы. В этом они скоро убедились.

Майор де Ренье

Аэродром в этот ранний час кипел напряженной жизнью. Одни аппараты взлетали бомбить вражеские позиции, другие приземлялись. В ярко освещенном прожекторами ангаре и около него полным ходом шел ремонт пострадавших аэропланов.

Возле ворот, обтянутых колючей проволокой, Соколова вновь остановил караул:

— Документы!

Соколов ответил:

— Мы из Генштаба. Доложите дежурному: со срочным приказом прибыл полковник Оноре Вивьен.

Охранник ушел в будку, долго говорил с кем-то по телефону, наконец вышел к авто, сказал:

— Предъявите документы!

Соколов принял удостоверение личности у Генриха, который оставался царственно надменным, что вполне соответствовало его роли, приложил свое и протянул охраннику. Все эти бумажки изготовил часовщик, российский агент Мерсье.

Охранник, поднявшись по ступеням, встал у окошка сторожевой будки, откуда пробивался слабый свет, тщательно изучал бумаги.

Соколову каждая секунда казалась вечностью, он чувствовал, что какая-то жилка от волнения бьется у него на виске.

Со всех сторон изучив документы, охранник снял телефонную трубку, вновь долго о чем-то переговаривался. Наконец с видом благодетеля спустился вниз, вернул владельцам документы, открыл ворота и вяло приложил руку к козырьку фуражки:

— Проезжайте! — Ткнул пальцем в сторону слабо освещенного одноэтажного домика. — Майор де Ренье ждет вас!

* * *

Майор де Ренье в ту ночь был дежурным.

Соколов увидал худощавого человека с обветренным мужественным лицом, тонкими узловатыми пальцами. Майор поднял усталые глаза на посетителей.

— Да-давайте п-приказ! — Оказалось, что де Ренье еще и заикается.

«Совсем как Уточкин», — усмехнулся Соколов. Он протянул оба удостоверения и деловым, исключающим возражения тоном произнес:

— Господин майор, у нас важное задание начальника Генштаба генерала Фоша. Мы должны срочно доставить пакет в Реймс командующему Восточной армии де Виньи.

Майор задумчиво подергал коротенькие усики, задумчиво произнес:

— В-в Реймсе нет для посадки п-подходящего п-поля.

— Как — нет? — изумился Генрих. — Я сам его видел во время полета.

— П-проклятые г-германцы разбомбили.

Соколов сказал:

— Для нас это не помеха. Отечество в опасности, нам необходимо лететь.

Де Ренье тяжело вздохнул:

— У м-меня нет свободного а-авиатора, да и с г-горю-чим совсем плохо…

Соколов рявкнул:

— Как вы смеете искать отговорки, майор? Вы занимаетесь саботажем! Вы желаете сорвать наступление нашей армии? За это — военно-полевой суд и расстрел.

Де Ренье поморщился.

— То-только не надо меня с-стращать. М-меня к-каж-дый день по десять раз ра-расстреливают, а-арестовыва-ют, грозят военно-полевым судом, и все чего-нибудь т-требуют. — Наконец поняв, что этот громадного роста полковник от него не отстанет, сдался, сказал: — Да-давайте ваше п-предписание. Отдам вам мощный «фарман», — и протянул руку.