Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

— А так, вместе с потрохами. Как в прошлом годе скушали почтальона Максимова. Ну тот хоть пьяный в лес поперся, а этого прямо на дому… Ну, не в том дело, обходчик не наша забота. Нового заведут. — Понизил голос. — Тут из Смоленска приказ поступил: отловить двух беглых солдат, ихние фамилии — Соколов и Факторович. Не проходили? Они где-то в твоих местах шастают.

— Господин пристав, может, тр-рое? Трое в бане парятся…

— Какая в… баня?! По-русски не понимаешь, дубина стоеросовая? Повторяю — двое дезертиров, а может, и трое. Нынче швандается всякого сброда — не перечесть! Приказываю: обнаружить и задержать.

Свистунов заверил:

— Так точно, ар-рестовать! — Разговор был окончен, трубка брякнулась на рычаг. Свистунов вопросительно посмотрел на собеседника: — Как фамилии тех, кто у тебя остановился?

— Не могу знать, не спрашивал…

— Р-растяпа!

Элементы

Хребтов, ласково глядя на урядника, сказал:

— Егор Кузьмич, эти трос сами как раз ищут беглых. Они мне так и доложили: ищем, дескать. А оружия при них нет.

— Пр-ровсрил документы?

— Никак нет, Егор Кузьмич.

— А пр-ринимаешь! Вр-ремя сур-ровое. Говор-ришь, пар-рятся? Это хор-рошо. — Решился. — Задер-ржим, допр-рошу. Не пр-ричинны — отпустим, ух, р-ракальи!

— Надо, Егор Кузьмич, покумекать, с какого бока к ним подобраться… Может, они какие элементы?..

— Р-размыслим!

— Я думаю так, что надо забрать ихние сапоги. Тогда они у нас в руках будут…

— P-разумно! Без сапог далеко не р-разбегутся, у-хо-хо-хо!

И тут же наши стратеги составили коварный и очень остроумный план захвата подозрительных солдат — сам Соколов одобрил бы, если бы план не его касался.

* * *

Хребтов потянул дверь в баньку. Она была изнутри закрыта на щеколду. Хребтов просунул в щель загодя припасенный столовый нож и откинул щеколду, дверь, чуть скрипнув, открылась.

Солдаты как раз находились в парилке. Соколов, страстный любитель русской бани, заставил приятелей хлестать себя без устали. Хребтов услыхал его разомлевший голос:

— Поддай! Еще, крепче! Бей, не жалей, ругаться не буду! Так…

Хребтов собрал солдатские сапоги. На миг задумался, схватил заодно и шинели и выскочил на двор. На петли навесил тяжелый замок, ощерился.

— Теперь никуда не сбежите, элементы подозрительные! — и заспешил в избу.

Ловушка

Соколов, обнаружив пропажу, задумчиво произнес:

— Хм, босым и без шинели далеко не уйдешь — на дворе зима все-таки. Гляди, Семен, и двери снаружи замкнули. Ну, прохвосты, придумали нам ловушку… — Запустил руку под печку, вытащил оттуда «дрейзе». — Ну, слава Богу, хоть это осталось.

Бочкарев озабоченно шепнул Соколову:

— У меня зашиты в шинели бланки нужных документов. Хотел написать, да не успел. Вот незадача!

Соколов предположил:

— Коли нас босыми оставили, стало быть, придут в плен брать.

Он, понятно, промолчал, что в его левом сапоге под каблуком спрятан большой бриллиант.

Факторович осторожно спросил:

— Вы предполагаете, что нас расстреляют обязательно?

— Вовсе нет! — обнадежил Соколов. — Могут и повесить!

У собеседника глаза наполнились ужасом. Бочкарев задумчиво смотрел на Соколова:

— Что делать будем?

— Вытираться, одеваться. Да и неплохо бы малость вздремнуть, пока за нами явится почетный караул с ружьями наперевес.

Беглецы испили квасу, облачились в галифе и гимнастерки. Затем положили под головы сладко пахнущие березовые веники, накрылись сухими простынями и закрутили фитиль керосиновой лампы.

Наступила темнота.

Не прошло и полминуты, как Соколов погрузился в блаженный сон. И снился ему трактир Егорова, верный сподвижник Коля Жеребцов, товарищ министра Джунковский, а Горький возвышался над накрытым столом, морщил лоб, хмурил рыжие брови и грозил пальцем: «Неуклюжий вы народ! Русь вся в брожении и безумстве. Ух, наслать бы на вас революцию, а во главе ее — царя сердитого, крови не боящегося, — Ивана Грозного…»

* * *

Где-то под утро на пороге бани застучали ноги, послышались голоса, замок снаружи отомкнули.

Соколов моментально проснулся, весело сказал:

— Милости просим!

Дверь широко распахнулась. На пороге, окутанный морозным паром, стоял короткий широкоплечий человек в форменной шинели черного цвета, с кокардой на барашковой шапке. Это был Свистунов. Левой рукой он придерживал шашку. За ним виднелись двое в солдатских шинелях без погон, с охотничьими ружьями, а еще — сам гостеприимный Хребтов.

Соколов расхохотался:

— Эх, дурьи ваши башки! Неужто с такими слабыми и плохо вооруженными силами вы мечтаете меня в плен взять? Да топни я ногой, вы в порты со страху навалите…

Свистунов стал наливаться кровью — верный признак перед гневным взрывом. События начались нешуточные.

Ночная гостья

Триумфатор

После того как Шатуновский передал по телефону сенсационную новость о безобразиях разжалованного гения сыска и его побеге из поезда, редактор отбил журналисту срочную телеграмму: «Поздравляю! Успех грандиозный. Тираж растет. Следите за развитием событий».

Вот почему, пустив в прозрачное морозное небо гудок, литерный поезд укатил на запад без известного борзописца.

* * *