Секретный фронт

Падающий сверху мерцающий свет лампады резко обозначил глубокие тени на его бугристом лице, бледном, с темными набрякшими припухлостями под глазами. Они сидели, недоверчиво поглядывая друг на друга, изредка бросая вопросы.

Телохранители стояли неподвижно, оба держали палец на спусковом крючке.

- Як дойшлы? - спросил Бугай.

- Добре дойшлы.

- Чего так долго затрымались?

- Были на акции. - Кутай догадался, что Катерина поделилась своими подозрениями и "эсбист" их проверял.

Катерина стояла позади Бугая. Ее красивое лицо выражало притворное равнодушие.

Сказав об акции, Кутай не развивал сообщение. Подробности могли только осложнить его положение, запутать и вызвать дополнительные подозрения.

- В яком районе була акция?

- Подальше того мисця, где перешли кордон.

- Що за акция? - Голос Бугая держался на низком регистре, басовитый, булькающий.

Разговор принимал нежелательный оборот.

- Що за акция була? - переспросил Бугай, исподлобья переглянувшись с Катериной.

- Нормальна, - коротко ответил Кутай.

- Яка нормальна?

- Зныщили несколько энкеведистов.

- Зныщили? - Бугай немигаючи уперся в Кутая глаз в глаз.

- Зныщили, - повторил Кутай и стойко выдержал испытующий взгляд Бугая.

Бугай шевельнул толстыми коленями, глазки его сузились. Еще минута, и можно потерять контроль над этим изувером. Следует показать свою власть старшего по руководству. Кутай решительно поднялся, раздраженно махнул кулаком.

- Вопросы буду задавать я! Де Очерет?

Бугай встал, и на его лице появилось выражение деланной угодливости, хотя сомнения не покинули его.

- Очерет буде! Зараз его нема... - И Бугай тупо вернулся к тому же: к подробностям перехода границы.

- Обо всем буде балачка с Очеретом, - строго осадил его Кутай, - це его ума дело. Прошу знать, колы его не будет, я повертаюсь...

Бугай пообещал устроить свидание с Очеретом через одну ночь по возвращении куренного с акции.

- До побачення! - сухо попрощался Кутай.

- Прошу не винить, пане зверхныку.

Бугай огладил волосы ладонью и, натянув серосмушковую шапку, заломил ее перед зеркальцем, вмазанным в простенок.

Катерина наблюдала за ним с неостывающей тревогой и по его знаку вышла первой из горницы, за нею Кнур, мягко, звериной походочкой. Кутай пристально прослеживал каждое движение телохранителя, способного по незаметному намеку своего хозяина круто, не поворачиваясь, из-под локтя скосить их автоматом.

Под наружными окнами шагов не было слышно. Значит, уходили через двор. Лампадка угасала. Лик богоматери стал темнее и строже.

Кутай подтянул фитилек, опустил пробковый поплавок, понюхал пальцы: приятно пахло конопляным маслом.

Бесшумно вошла Катерина, предложила ужин. Кутай отказался.

- Тогда пойдем до краивки.

Ночью никто не беспокоил. Сушняк ворочался на соломе. Неопределенность положения угнетала его. Тихо, на ухо Кутай повторил старшине план: если Очерет придет с Бугаем, на долю Сушняка выпадает Бугай. Телохранителей пострелять, Очерета брать живьем.

- На воле ясно, - также шепотом заметил Сушняк, - а вот в ямке...

- А что в ямке?

- Замуруют. Ни вам выслуги лет, ни мне медали.

- Замуруют, уйдем подкопом, - отшутился Кутай, продолжая обдумывать положение, которое складывалось несколько иначе, чем предполагалось в кабинете майора Муравьева.

Поговорили еще немного, а затем каждый углубился в свои думы. Кутай предвидел опасные осложнения: кое-что они недоработали, не все выспросили у Стецка. Теперь важно было, как поведет себя Очерет.

По плану операции предусматривалась связь с поддерживающей Кутая группой пограничников. Если бы они дожидались Очерета в хате, тогда все ясно: проще простого найти способы связи. А из подземной краивки?..

Глава пятнадцатая

Пока "эсбисты" вели переговоры с "мюнхенским связником", Очерет замкнулся в своем бункере. Ни на какие акции, о которых говорил Бугай Кутаю, куренной не выезжал, да и не было акций, требующих его участия.

У Очерета обострились боли в "попереке": давал о себе знать застарелый радикулит. Боль не смертельная, тупая, и куренной матерился, со скрипом размельчая крепкими зубами горькие пилюли и запивая их квасом. Помогали горчичники и раскаленный на жаровне песок.

Бугай возвратился от Катерины с путаницей в мозгах.

- Чи ты загубил собачий свой нюх, чи ты занимался с Катериной, бормотал батько, ревниво оглядывая главу "эсбистов". - Так и не поняв я, чи нам энкеведиста подсунули, чи натуральный связник...

- Ты сам разберись, - виновато отговаривался Бугай. - Склизкий он: ты его с головы - он вывернулся. Ты его за хвост - он меж пальцев.

- За жабры треба, за жабры, - тоскующим, отрешенным голосом учил куренной. - Пока ты рассундучивал связника, энкеведисты навели рух на Крайний Кут.

- Ну?

- Ось тоби ну! Запрягли Кондрата, уволокли в Богатин и твоего вареного увезли.

- Вареного? - Бугай опешил. - Да мы его так добре заховали.

- Выдал Кондрат...

- Вбыть его треба. - Бугай скосил налитые кровью глаза на куренного, мучительно кривившего губы.

- Увезли же Кондрата.

- Семью вбыть!

- И семью увезли. Хитромудрый начальник заставы.

- Галайда?

- Он. - Очерет язвительно хмыкнул. - И Галайду вбыть?