Для начала обсудили международное положение. Война в Испании, встреча Гитлера с Муссолини, Антикоминтерновский пакт и конечно же агрессия милитаристической Японии по отношению к китайскому народу.
Ведь совсем недавно – 7 июля 1937 года – японские войска без объявления войны напали на станцию Лугоуцяо по Бэйпин-Ханькоуской железной дороге и возле старинного моста Марко Поло. После чего в одном лишь Нанкине было убито около четверти миллиона мирных жителей…
С самого начала конфликта Советский Союз протянул руку помощи Китаю, а 21 августа 1937 года и вовсе заключил с этой страной договор о ненападении, после чего красные соколы надёжно закрыли от врагов китайское небо.
Пчелов, без устали размахивая длинными руками, рекомендовал немедленно уничтожить островную империю. Альметьев был менее категоричен, но также не желал оставлять Стране Восходящего Солнца никаких шансов на выживание, и только Ярослав неустанно проявлял миролюбие, призывая к сдержанности и добрососедству. За что и был обозван пацифистом.
А профессор и вовсе молчал.
Пока дело не коснулось внутренней политики.
Подводя итоги двух первых пятилеток, молодые люди попыталась высказать некоторые критические замечания по состоянию дел в Стране Советов, иногда восхваляя при этом успехи её главного конкурента на мировой арене – США, но Фёдор Алексеевич убедительно, как говорится, с цифрами в руках, быстро разбил все их аргументы:
– За годы второй пятилетки мы построили четыре с половиной тысячи новых крупных промышленных объектов, и теперь СССР целиком обеспечивает необходимой техникой свою промышленность, сельское хозяйство и оборонную отрасль. Полностью прекращён ввоз из-за границы тракторов, сельскохозяйственных машин, паровозов, вагонов… Разве это не достижение?
Продукция всей нашей промышленности уже выросла более, чем в два раза по сравнению с 1932-м и почти в шесть раз по сравнению с 1913-м, самым удачным в истории России. Соединённым Штатам Америки, которые вы так расхваливаете, потребовалось для такого же роста почти сорок лет – примерно с 1890 по 1929 год!
Советский Союз недавно вышел на первое место по объему промышленной продукции в Европе и на второе место в мире, а наша доля в мировом производстве превысила 10 процентов. Для примера: доля царской России составляла не более трёх-четырёх процентов. Что это, как не бурный рост?
И потом… Разве вы не замечаете, что люди стали жить лучше, красивей одеваться, вкусней питаться? Взгляните хотя бы на наш стол. Чего там только нет!
Небывалыми темпами растёт рождаемость.
Завершается культурная революция! Полностью ликвидирована неграмотность – разве этого мало?
После такой речи «оба сапога» окончательно убедились, что Фролушкин – никакой не антисоветчик, каким его хотели представить специальные органы, а трезвомыслящий аналитик со своим, несколько специфическим взглядом на «некоторые проблемы современности».
Но за это ведь не обязательно садить в тюрьму.
Даже в кошмарном 1937 году!
– Мальчики! – донеслось из окна на третьем этаже. – Давайте за стол!
И как раз в это время хлынул дождь.
В сентябре такое случается часто.
Подул ветер, нахмурилось небо…
И бах – всё стихло.
А сверху вдруг полились безжалостные холодные струи!
Спорщики сразу бросились в подъезд. По дороге подобрали так и не накурившихся вдоволь сотоварищей и гурьбой ввалились в раскрытую дверь.
А там – всё сначала.
Спиртное, пюре с поджаркой, копчёности и конечно же десерт.
Всё это время Фёдор Алексеевич не сводил глаз с Натальи Ефимовны. А к вечеру и вовсе перебрался поближе к Олиной начальнице и теперь вёл с ней интеллектуальную беседу о сокровищах скифов, изучению которых товарищ Ладогина (именно такой оказалась фамилия библиотекарши) посвятила всю свою сознательную жизнь.
Сидели допоздна.
Первыми ушли Фролушкин и его новая знакомая.
Последними, далеко за полночь, – Пчеловы, точнее, без пяти минут чета Пчеловых.
Во время прощания Вячеслав отозвал Яру в сторону и ехидно заметил:
– То-то я смотрю – знакомая обстановочка… Бывал я в этой квартирке неоднократно – ранее начальство использовало её для конспиративных нужд… Так что облажались твои кураторы, тёзка!
– Иди в задницу! – опять не поддался на провокацию сексот. – Устал я уже от твоих дурацких выходок…
– Ну, тогда до встречи!
– Бывай. Через две недели свидимся.
Собраться в аналогичном составе по поводу торжественного бракосочетания сразу четырёх душ из этого большого дружного коллектива они условились заранее.
В загс, на регистрацию брака, решили никого не приглашать. Только родителей Оленьки и Люсеньки. Дабы не сомневались в том, что их чада, наконец-то, вышли замуж.
Фролушкин тоже напрашивался принять участие в обряде бракосочетания, но Ярослав его отговорил, и теперь профессор вместе с остальными участниками празднества дожидался молодых в одном из московских ресторанов, где предприимчивый Пчелов своевременно заказал несколько столиков.
А вот и они!
Оркестр заиграл свадебный марш, и навстречу двум счастливым парам, бросилась целая ватага друзей. С цветами и без.