Секретный узник

- Ты ошибаешься. Мы к этому не привыкли. То, что готовит стране Гитлер, далеко превзойдет и девятнадцатый год, и двадцать третий. Фашисты - людоеды по убеждению, это их сущность, это их программа. Фашистскую опасность нельзя недооценивать. Тем более, что у рабочего класса есть все возможности создать непреодолимый заслон. Наша партия насчитывает сегодня триста шестьдесят тысяч членов, комсомол - шестьдесят тысяч, МОПР, "Красные спортсмены" и Революционная профоппозиция - это еще почти полтора миллиона человек. В рейхстаге у нас сто депутатов. Это громадная сила, но без социал-демократов нам фашистов не одолеть. У СДПГ четыреста мест в рейхстаге и ландтагах, в их партии - свыше семисот тысяч членов. В государственном, профсоюзном и партийном аппарате работают сотни тысяч социал-демократов. У них почти две сотни газет и журналов. Нужно сделать все, чтобы мощь эта была поставлена на службу пролетарскому делу.

- Вся эта мощь не помешала Папену дать пинок под зад социал-демократическим министрам. Где она была, эта мощь? Почему они бездействовали? В окружкоме я только что узнал, что лидеры СДПГ и профсоюзов смиренно капитулировали перед Папеном. Они, видишь ли, заявили, что обратятся в Верховный суд с жалобой на антиконституционные действия канцлера! И это вместо того, чтобы вывести массы на улицу! Этак они и на Гитлера станут жалобы подавать...

- Хватит, Фриц! Мы должны сделать все, что в наших силах, и еще многое сверх того. Только всеобщая забастовка остановит фашистскую реакцию. Только единство всех демократических сил. Так и передай своим товарищам в окружкоме. Все - понимаешь? - все должны, наконец, понять, что фашистский переворот уже начался. Считанные дни остаются до того, как к власти придет Гитлер. И мы обязаны их использовать... После разговора с ЦК я еду в Берлин.

- Это невозможно, Тедди!

- Невозможно? Это необходимо.

- Но подъезды к городу перекрыты! В такой обстановке они пойдут на все. Вспомни Розу и Либкнехта.

- Ничего, Фриц, ничего. Как-нибудь прорвусь. В такой момент я обязан быть на своем месте.

- Я поеду с тобой!

- Нет. Оставайся в окружкоме.

- Значит, снова Гамбург, Тедди? Как тогда?

- Да, Макс, да, старый драчун! Только теперь нам будет значительно труднее. Как долго мы, однако, едем! Это далеко?

- Теперь уже скоро.

Конспиративная квартира, приготовленная лейпцигскими коммунистами на чрезвычайный случай, находилась в противоположном конце города. Пока Тельман и Фриц были в пути, дежурный по окружкому связался с Домом Карла Либкнехта, где находился Центральный Комитет. Чтобы не привлекать внимания полиции, которая часто занималась выборочным подслушиванием телефонных разговоров, он позвонил с почтамта. Договорились, что члены Политбюро сейчас же соберутся в Панкове, куда Тельман позвонит сразу, как только прибудет на конспиративную квартиру. Адресов и имен в разговоре, понятно, не называли.

- Пусть Старик позвонит к маленькому Гюнтеру, - сказал берлинский товарищ. Он не сомневался, что его поймут.

- Тебя просили позвонить к маленькому Гюнтеру, - доложил дежурный, когда Тельман приехал. - Знаешь такого, Тедди?

- Да, знаю. - Тельман сразу же понял, что речь идет о сынишке рабочего-металлиста Ганса Ключинского. Когда Тельман жил в доме Ключинских, он несколько раз отправлял Гюнтера с мелкими поручениями в Панков. Скорее всего, именно это и имели в виду берлинцы, потому что у Ключинских своего телефона не было.

- Закажи срочный. Панков: 38-17.

Тельман повесил фуражку на крючок, положил плащ на подзеркальник и прошел в большую комнату, где за голым деревянным столом уже уселся на единственном стуле Фриц. В помещении стоял тоскливый нежилой запах. Пожелтевшие обои местами отстали от стен. Пыльная лампочка под осыпающимся потолком горела сумрачно и воспаленно, вполнакала.

Тельман опустился на продавленный диван и достал сигареты.

- Завтра же соберите окружком, - сказал он, с некоторой опаской ощупывая пропоротые выскочившими пружинами ржавые дырки. - Надо готовиться к переходу в подполье. События не должны застать нас врасплох.

- Мне все же кажется, что ты преувеличиваешь, Тедди. - Макс встал и, подойдя к окну, чуть приподнял шторы.

За окном была непроглядная темень.

- Вот увидишь: на выборах наци потерпят поражение, - сказал он, возвращаясь на свое место. - Все говорит о том, что их движение переживает кризис.

- Это тоже опасно. Тем скорее они бросятся в очередную авантюру. Неужели ты полагаешь, что стоящие за Гитлером промышленники и финансовые тузы так легко примирятся? Ты все такой же наивный парень, Фриц. Выборы, конечно, важны. Но если силы рабочего класса по-прежнему будут раздроблены, наш успех у избирателей только напугает реакцию и сразу же подтолкнет ее к крайним решениям. Сейчас нужна всеобщая забастовка. Это первоочередная задача всех окружкомов, всех партийных ячеек.

- Хорошо, Тедди, это я понимаю, ну, а допустим...