Секретный узник

- Сила пролетариата в его единстве, товарищ Тельман! многозначительно заметил курьер ЦК Реммеле. - Железная дисциплина и сокрушительный революционный напор - это главное, что нам нужно для победы.

- Оружие тоже нужно, - сухо ответил Тельман. - С директивой мы ознакомились и свой долг выполним. А сейчас у нас на повестке дня тактические вопросы... Прошу внимания командиров! Скоро, товарищи, вы отправитесь к своим отрядам. Проверьте, чтобы все были на месте. У каждого должно быть оружие... по возможности, конечно... перевязочные средства и кусок хлеба. Никого домой не отпускать! Ждать сигнала. Задание получите через связных. Вопросы есть?

Командиры пролетарских сотен натянули кепки, фуражки и стали медленно, словно нехотя, подниматься. Каждый подходил к Тельману попрощаться. Последним встал Валентин. Долго и молча жал руку.

- Эрнст? - наконец он, как заведено у северян, полувопросительно поднял брови.

- Валентин? - подмигнул ему в ответ Тельман и, обращаясь к сгрудившимся у двери командирам, сказал: - В добрый час, товарищи! Настало время, когда рабочие должны действовать. События последних дней и особенно сегодняшние показывают нам, что пришел тот час, о котором говорил в свое время Ленин. Всеобщая стачка, товарищи, порождает высшую форму борьбы восстание. Наша с вами задача дать рабочим ясное направление и решительное, дисциплинирующее руководство. Все известия, которые мы получаем, доказывают, что рабочие не только в Гамбурге, но и в Берлине, и в Саксонии, и по всей Германии готовы к решающим боям.

- Вас ждет победа! - выкрикнул вдруг Реммеле.

- Гарантию победы заранее никто не даст, - чуть помедлив, тихо сказал Тельман и, подойдя к командирам, добавил: - Идите к своим и притаитесь как мыши. Будьте уверены, что мы что-нибудь придумаем.

- Это точно! - улыбнулся Макс и лихо сдвинул кепку набок. - Это уж да!

- Задержись немного, - повернулся к нему Тельман. - Твой отряд получит особое задание.

- Сколько намечено возвести баррикад? - спросил Реммеле.

- Много. - Тельман подвинул лампу и осветил карту. - Здесь все нанесено. К утру баррикады будут.

- Могу я побывать на строительстве?

- Конечно, товарищ Реммеле. Только после... Давайте еще раз подумаем насчет оружия. - Тельман положил на карту заложенную карандашом записную книжку. - Одними булыжниками баррикады не отстоять, а оружия мало... И времени почти нет.

- Три недели назад по приказу товарища Брандлера, - руководитель шифбекской партийной организации Свиталла покосился на Реммеле, - мы передали в Берлин все с таким трудом добытое оружие - сорок винтовок и двадцать пять пистолетов. Зачем, спрашивается, если начинать предстоит нам, гамбуржцам?

Реммеле, сдвинув брови, углубился в чтение какой-то бумаги.

- Сейчас не время выяснять отношения. - Тельман постучал костяшками пальцев по столу. - Прошу внимания! Предлагаю план, - наклонившись к лампе, он прикурил сигарету. - Нужно напасть на полицейский участок.

- Что? Без оружия? - удивленно спросил кто-то из темного угла.

- Чтобы добыть оружие! Каждый отряд возьмет на себя определенный полицейский участок и совершит внезапное нападение. В успехе можно не сомневаться. Пусть рабочий класс вооружается за счет полиции.

- Вот здорово! - обрадовался Макс и взмахнул кулаком. - Это по-нашему!

- Поэтому я и приказал провести оставшиеся до начала часы на явочных квартирах в полной боевой готовности. Твой отряд. Макс, поступает в мое распоряжение. Самых надежных людей мы пошлем на явки. Они передадут приказ, кому какое отделение брать. Кроме того, проверят готовность: все ли на месте, не видно ли с улицы света. Полицию надо обязательно захватить врасплох. Иначе нам не удастся разоружить шупо голыми руками.

- Не слишком ли рискованно? - осторожно спросил все тот же человек в темном углу.

- Рискованно? А вы придвигайтесь поближе к столу, товарищ, к свету. Поговорим.

К столу робко приблизился Антон Шульц - один из организаторов охраны коммунистических митингов.

- Это ты? - удивился Тельман. - А драться с фашистами не рискованно, Антон? - он повернулся к Шульцу боком и подставил ухо, словно заранее готовился услышать очень тихий, едва уловимый ответ.

Но Шульц, ничего не сказав, сел на свободный стул.