Секреты

Адель перешла в другой конец комнаты, чтобы посмотреть на общий эффект от рождественской елки, которую она только что закончила украшать. Елка была больше семи футов высотой, и она поставила ее в нише рядом с камином и обернула бочонок, в котором стояла елка, красной жатой бумагой.

Она довольно улыбнулась. Серебряная мишура отлично задрапировала елку, стеклянные шары висели на одинаковом расстоянии друг от друга, и рядом с каждым была прикреплена маленькая свечка, чтобы ее пламя отражалось в шаре, когда свечи зажгут, точно так, как она видела в одном из журналов миссис Бэйли. Ей даже удалось ровно прикрепить фею на верхушке — это был просто подвиг, учитывая то, что она стояла на стуле и тянулась через колючие ветки.

Она с оптимизмом ожидала, что Рождество будет счастливым, не таким, как в прошлом году, когда этот день был совсем жалким. Но сейчас, через шестнадцать месяцев работы у миссис Бэйли, она почувствовала, что прошла долгий путь. Она не только знала массу всего по поводу ведения домашнего хозяйства, она еще хорошо узнала свою хозяйку и научилась распознавать опасные признаки, которые предвещали беду.

Бабушка сказала, что Адель по глупости осталась больше чем на неделю и как по проклятию продолжала работать там и дальше. Возможно, она была права, потому что миссис Бэйли, похоже, была самой трудной, эгоистичной и глупейшей женщиной на свете. Она была красивой, богатой, по представлению Адель, и довольно обаятельной, когда хотела, но это случалось не часто.

Адель потеряла счет истерикам, которые эта женщина закатывала в первые несколько месяцев. Каждый день она готовилась к тому, что ее будет ждать, когда она откроет входную дверь. В первые несколько недель миссис Бэйли часто швыряла поднос с ужином об стену в гостиной. На следующее утро Адель приходила и обнаруживала застывшую массу из остатков ужина вместе с осколками посуды и какой-нибудь разбитой статуэткой. Миссис Бэйли явно оскорблялась, что некому было отнести поднос с посудой в кухню.

Адель каждый раз убирала, пока однажды не взбунтовалась и не оставила все как было. И случилось так, что в то утро захода поверенный миссис Бэйли, и Адель нарочно завела его в гостиную и оставила там в изумлении глазеть на это, пока ходила за миссис Бэйли объявить о его приходе.

— Как ты могла позволить такому важному человеку увидеть этот разор? — завопила миссис Бэйли, когда он ушел. — Я не знала куда деваться.

— В следующий раз вы об этом подумаете, прежде чем швыряться едой и фарфором, — возразила Адель, которой было все равно, выгонят ее или нет. — Потому что я больше не собираюсь это убирать, и если оно будет лежать там, где лежит, у вас появятся крысы, которые будут это поедать.

Вспоминая об этом сейчас, она подумала, что это была одна из проблем, которые решались легче всего. Миссис Бэйли была в ужасе от мышей, не говоря уж о крысах, поэтому она больше ни разу не бросалась едой. Но она выворачивала весь свой гардероб на пол, и Адель приходилось снова развешивать все по местам. Она требовала топить во всем доме, когда она не находилась в этих комнатах. Она начинала наполнять ванну, открыв кран, и забывала о ванне, пока не начиналось наводнение. Она стояла у телефона и слушала, как он звонит, пока Адель развешивала в саду белье, а потом жаловалась, что та не ответила на звонок. Иногда по вечерам она так напивалась, что Адель обнаруживала ее выключившейся на полу, и часто в луже рвоты. Но больше всего Адель раздражало то, что она, похоже, была не в состоянии понять, что у нее никогда больше не будет целого персонала прислуги, который будет прыгать по ее первому капризу.

Джейкоб Уэйнрайт, поверенный в Рае, договорился, чтобы садовник, который работал на родителей миссис Бэйли, приходил присматривать за садом и чинил все, что необходимо. Мистер Уэйнрайт также в конце концов нашел некую миссис Томас и устроил так, чтобы она приходила дважды в неделю по утрам стирать и делать грубую работу, такую как натирание полов. Остальная работа осталась на Адель, но она согласилась с этим, когда мистер Уэйнрайт объяснил, что миссис Бэйли не может позволить себе нанять больше персонала.

Адель нравился мистер Уэйнрайт. Он был крупный и крепкий, с красным носом картошкой, выдававшим его пристрастие к портвейну. Он сопереживал Адель, хвалил ее за то, что она вернула дом в такое хорошее состояние, и восхищался жесткой линией поведения, которую она взяла по отношению к хозяйке. Он сказал, что миссис Бэйли категорически должна научиться кое-что делать сама, потому что может наступить момент, когда ей придется переехать в значительно меньший дом и справляться безо всякой помощи.