Секреты

Радость от встречи с Адель и возбужденное состояние оттого, что его недавно приняли в ВВС, означали, что он еще не готов к тому, чтобы мягко расспросить ее про «Пихты». Последние два дня он мучил ее разговорами о полетах и, разумеется, о серьезной возможности войны, а также о том, что она могла означать для них. Адель могли перевести в военный госпиталь или даже в гражданский госпиталь в Лондон, а у него не было ни малейшего представления о том, где он мог бы базироваться. Но оставалось мало времени, и после сегодняшнего дня у него вряд ли получилось бы встретиться с ней до конца июня или июля.

— Ну же! Расскажи мне об этом, — подталкивал он ее.

— Ты вряд ли захочешь слушать об этом месте, — сказала она небрежным тоном. — Это неинтересно, и я была там недолго.

— Это интересно, потому что ты оттуда сбежала, — настаивал он. — Почему ты это сделала?

— Я тебе уже говорила. Я хотела узнать, есть ли у меня бабушка и дедушка. Мне просто потребовалось больше времени, чтобы добраться туда, чем я представляла себе. Ну а теперь поцелуй меня и скажи, что ты меня любишь.

Она легла на спину и протянула к нему руки. Майкл посмотрел на нее и улыбнулся, потому что она была такая красивая. Розовые от солнца щеки, развевающиеся от ветра волосы и глаза почти янтарного цвета. Сегодня большинство девушек, казалось, сходили с ума от искусственной красоты, насаждаемой Голливудом. Они завивали волосы, выщипывали брови, чтобы придать лицу постоянно удивленный вид, и часто красились так сильно, что выглядели старше своих лет. Но Адель носила волосы распущенными, когда была не на дежурстве, и они так развевались и сияли, что хотелось их потрогать. Она не пудрила нос, не пыталась изменить своих форм ношением корсетов. Она была такой же естественной и изящной, как лебедь. И он знал, что будет любить ее до самой смерти.

— Ты меня любишь? — спросил он, наклонившись и приближая к ней лицо.

— Конечно, — прощебетала она, и ее длинные ресницы затрепетали.

— Тогда скажи это.

— Я люблю тебя, Майкл, — сказала она мягко и слегка застенчиво.

— Насколько ты мне доверяешь?

Она нахмурилась.

— Клянусь жизнью. Этого достаточно?

— Тогда ты наверняка можешь мне рассказать, что случилось в «Пихтах», правда?

— Ничего не случилось, мне просто там не нравилось.

— Ты мне лжешь, — сказал он твердо. — А сейчас расскажи правду. Если не расскажешь, это будет стоять между нами всю нашу жизнь.

Он по глазам видел, что происходит у нее в голове. Взгляд, сказавший, что она хочет раскрыть тайну, но не решается. Потом глаза слегка сузились, будто она пыталась придумать что-нибудь достоверное, чтобы всучить ему вместо правды.

— Я припомнил все, что произошло в тот день в январе на болотах, — сказал он. — И пытался понять, что же такое произошло, что вдруг тебя так расстроило. И потом я вспомнил. Я дотронулся до твоей груди.

В ее глазах возник страх, и он сразу понял, что мучившие его по ночам предположения оказались правильными. Днем он мог отмахнуться от них — в конце концов, она была медсестра и могла говорить о функциях человеческого тела без смущения, она не нервничала и не смущалась. И все же она всегда останавливала его, когда поцелуи становились слишком страстными. Она не прижималась к нему всем телом, как это делали другие девушки, с которыми он встречался.

— Это заставило тебя вспомнить мужчину, который обидел тебя в «Пихтах», не так ли? — спросил он и почувствовал, как у него на глаза наворачиваются слезы, потому что мысль об этом была для него невыносима.

— Да, — выдохнула она. — Но не спрашивай меня больше об этом.

Майкл лег рядом с ней и притянул ее в свои объятия, устроив ее голову у себя на плече.

— Я не прошу тебя ни о чем больше, — сказал он мягко. — Ты просто расскажи мне, что случилось.

— Я не могу, — сказала она и затряслась в его руках от плача.

— Я хочу жениться на тебе, Адель. И хочу, чтобы мы были вместе навсегда и чтобы у нас были дети. Как же мы сможем это сделать, если между нами постоянно будет стоять призрак прошлого?

Он подождал несколько секунд, прежде чем продолжить.

— Твоя бабушка знает, правда? Ты, вероятно, рассказала ей, когда пришла? Она тогда была для тебя чужим человеком. А я тебе не чужой, мы знакомы с тобой уже пять лет. Ты не просто моя любимая, ты еще и лучший друг.

— Это был директор приюта, — вдруг выпалила она, закрывая лицо руками. — Я думала, что он замечательный, потому что он уделял мне внимание. Никто никогда до этого мной не интересовался.

И, едва начав, она быстро выложила все сразу, не отнимая рук от лица. Майкл не прервал ее ни разу, она просто рассказывала и рассказывала. Закончив, она долго рыдала у него на груди.

Майкл был в сильном шоке. Он не мог представить, как человек может сделать такое с подопечным ему ребенком. Но это объяснило многие черточки характера Адель. Когда он познакомился с ней, он с любопытством отметил, что у нее не было друзей, хотя она была милой девочкой. Он также считал ее зрелой не по годам, тем не менее она при этом не подпускала к себе близко.