Секреты

– Богата на события. Видишь ли, мой последний коммерческий рейс был прерван, оставив более сотни пассажиров без возможности добраться до места назначения. Я сидела перед человеком, который предложил мне взять напрокат машину и отвезти меня в Денвер. О, и, очевидно, он был вооружен и опасен и имел гнусные планы в отношении меня. И еще есть один человек, чье имя я не должна знать. Ну, он сказал мне, что я должна переехать в Чикаго, чтобы быть с ним, чтобы выполнить обещание десятилетней давности, данное моим биологическим отцом. Нет, я не знаю имени своего родного отца. Однако я узнала, что его фамилия была МакКри. Или… есть МакКри? Так или иначе, этот человек каким-то образом узнал, что мой рейс совершил неожиданную посадку, и спас меня от злых намерений человека из самолета. Или, может, все это было невинно, а я дура.

Я бы не поверила в эту историю, и это случилось со мной. Наверное, лучше не говорить об этом моей лучшей подруге.

И все же я должна ей что-то сказать. Как я смогу объяснить такой внезапный шаг?

Ответов не было.

Я проснулась, когда шасси коснулись земли.

Сама того не ведая, я заснула. Может, это было уединение или легкое покачивание самолета? Может, это было ощущение, что на время полета я в безопасности. Или, может, дело было в том, что, несмотря на сон в первом полете, я была измотана. Неважно, когда я открыла глаза, солнце все еще было едва за горизонтом и, к счастью, позади нас.

Когда я перевела телефон из режима полета, появилось несколько текстовых сообщений. Два от Луизы напомнили мне, что я не писала ей из Уичито. Она решила, что я уже дома и устроилась.

Я уже решила, что ей не стоит знать об этом испытании. Учитывая ее состояние, я не хотела излишне усугублять ее стресс. Кроме того, было слишком много всего, что нужно понять, и я слишком устала, чтобы сделать это. Все, чего я хотела, – это вернуться домой. И тут мой телефон зазвонил от нового сообщения.

На экране ВОДИТЕЛЬ.

Моей первой мыслью было, что я могла бы ввести его имя в свой телефон – по крайней мере, он сказал мне свое. Второй моей мыслью было, что он, конечно же, знает, что я приземлилась. Казалось, он знает больше, чем я. Я прочитала текст:

«МАШИНА ЖДЕТ, ЧТОБЫ ДОСТАВИТЬ ВАС В ВАШУ КВАРТИРУ».

Я должна была бы расстроиться, но в моем теперешнем недавно проснувшемся состоянии я чувствовала почти облегчение. Могу ли я доверять водителю такси? Могу ли я кому-нибудь доверять? А я и не знала. Но я точно знала, что наконец-то вернулась в Боулдер, где обещала быть Спарроу.

Реальность моего облегчения была недолгой.

Возможно, я и вернулась, но, по его словам, это было временно.

– Мисс Хокинс, – сказала Джанет, когда я отстегнула ремень безопасности. – Мне позвонили и сказали, что вас ждет машина.

– Да, я только что получила такое же сообщение.

– Надеюсь, вы знаете, кто ее заказал, – сказала она с милой улыбкой.

Я улыбнулась.

– Знаю. Тот же человек, который заказал этот рейс.

– Ну, может, когда-нибудь вы узнаете больше о его работодателе.

– В свое время, – сказала я, вспомнив фразу Спарроу.

– Спасибо, что летели с нами. Надеюсь, вы снова воспользуетесь нашим услугами.

У меня не было ответа. «Полотно греха» не могло позволить себе чартерные рейсы, как и Кеннеди Хокинс. Наша компания преуспевала, но это означало, что большая часть прибыли возвращалась в бизнес. У нас была арендная плата за помещения. У нас были партии шелка.

Это напомнило мне, что я собиралась посетить порт Чикаго, откуда большая часть нашего шелка поступала в Соединенные Штаты. Луиза уже бывала там раньше, но я – нет. Я полагала, что если буду следовать инструкциям, которые мне дали, то эта возможность все еще будет в моем будущем.

Хлопающий звук наполнил самолет, когда входная дверь была отпущена, открываясь вперед и создавая лестницу на летное поле. Внезапно прохладный, свежий утренний воздух Колорадо наполнил самолет, напомнив мне, почему я люблю то место, где жила.

– Мисс Хокинс, – сказала Джанет. – Позвольте мне проводить вас на стоянку, где вас ждет машина.

Подойдя к краю самолета, я остановилась, любуясь красотой. От чистого голубого неба до гор меня охватил благоговейный трепет. Могу ли я оставить все это в Чикаго? Мое сердце говорило мне «нет».