Секреты людей, которые лечатся водой. Исцеляющая вода вместо таблеток и лекарств

Однажды случилось так (а дело было в 1843 году), что незабвенный Василий Дмитриевич по навету попал в Варшавскую цитадель, знаменитую тем, что оттуда никто никогда не мог убежать – так толсты были стены в ней, так крепки замки и так внимательна охрана. Сосед оклеветал и без того несчастного поэта, сказав жандармам, что Лебелянский пишет в одну варшавскую подпольную газету пасквили на царя, подписываясь псевдонимом «Серый Гагаган». И действительно под таким странным именем фельетоны, часто стихотворные, появлялись в нелегальной прессе Варшавы начала сороковых годов XIX века. Историки потом доказали, что Василий Дмитриевич Лебелянский ничего общего не имел с Серым Гагаганом. Однако тогда томился великий поэт и человек в цитадели по ложному подозрению целых семь месяцев – до самой амнистии, по которой его выпустили, взяв с нашего гения честное слово, что больше Василий Дмитриевич никаких стихотворных фельетонов на государя императора писать не будет. Но те месяцы, что пробыл Лебелянский в темнице, были страшны своим действием на тонкую психику поэта. Первые недели бедный Лебелянский от недостатка воздуха, от давящих стен с трудом переносил невозможность двигаться, поскольку страдал крайней формой клаустрофобии. Но помнил великий поэт, что дан ему дар вечный и бесконечный, что дар этот не раз приходил на помощь ему в трудные минуты жизни, а потому и в казематах цитадели, испросив перо и бумагу, стал Василий Дмитриевич писать стихи, сам ритм коих обладал сверхъестественными способностями воздействия на того, кто прочтет их вслух или даже проговорит мысленно. И счастливым случаем почел я то, что некогда выучил самый яркий, на мой взгляд, стихотворный текст цитадельного периода творчества Лебелянского. Стихотворение это было озаглавлено согласно авторской интенции и рецептивной стратегии, входящей в эту интенцию. Вот он – аргумент в мою пользу в наших спорах с Блаво относительно заглавий как таковых! Название говорило само за себя: «Краткое послание всем, томящимся в неволе, на облегчение их участи». Мысленно весь этот текст прочел я, пока Ахвана возился с костром: