Секреты поведения людей

Разве не факт, что одежды…???… всегда более ярки, а…???…, как правило, менее всего заметна. То же и с ожиданием. Для человека она острее ножа, хотя по ощущению вкуснее конфеты.

О, наша сущность! Сколько же в ней всего, от чего бежать следовало бы, а мы тянемся, льнем, уповаем!

Примечательный случай имел место в начале нашего века. Надзиратель парижского лицея своим поведением вызвал к себе ненависть со стороны студентов, и они решили отомстить ему. Студенты схватили надзирателя, привели в полуподвальное помещение и в масках устроили суд над ним. Выступил «прокурор», который от имени всех студентов обвинил его в «злодеяниях», перечислив все его «преступления». «Суд» приговорил его к обезглавливанию. Принесли плаху и топор и объявили осужденному, что ему осталось только три минуты на то, чтобы покончить все земные расчеты и приготовиться к смерти.

По прошествии этого срока его принудили стать на колени и положить голову на плаху. Один участник этой жестокой забавы занес топор, а второй ударил полотенцем по шее. После этого студенты с хохотом предложили ему подняться. К их великому удивлению и испугу, приговоренный не двинулся с места — он был мертв.

Одна женщина обратилась к сравнительно молодому, но уже знаменитому профессору. Он установил у нее декомпенсированный порок сердца. Заметим, что среди лиц с указанным пороком имеются даже всемирно известные спортсмены. Чтобы ободрить пациентку, профессор шутя сказал: "Вы можете вообще не беспокоиться о соем сердце — раньше меня не умрете, а если умрем, то вместе". На следующий день профессор скоропостижно скончался. Женщина об этом узнала и впала с состояние крайнего волнения. Вызванному на дом участковому врачу она говорила: "Я знаю, что должна умереть". Через несколько часов работа ее сердца резко ухудшилась, а немного позже наступила смерть. Шутка знаменитого врача сыграла роковую роль.

237. Закон "слабого места"

Тысячи лет общественной истории посвятили человеки в поиске наиболее болезненных мест в себе подобном. В э том деле «творчество» столь же активно, как, скажем, в технике или искусстве. Уколоть или уколоть поглубже, почувствительнее, попамятнее — такова задача тех, кто хочет подчинить и жаждет от других покорности.

Для унижения людей раздевают, подвергают ненужным медицинским осмотрам, фотографируют в соответствующих позах, не говоря уже о массовых изнасилованиях и прочем. Например, древний китайский правитель Цинь Ши-Хуан заталкивал людей в отхожие ямы и засыпал землей пополам с дерьмом.

238. Закон "славы"

"Чем больше, просторнее и стремительнее слава, тем скорее ее потеря. Очень красивые цветы не цветут долго."

239. Закон "слез"

"Слезы незнакомого человека располагают нас к нему прежде, чем мы узнаем их причину".

(Жан-Батист Дюбо)

240. Закон "сложенного веера"

Расширяя тем или иным образом некую проблемную область, люди готовят себе пути отступления и растворяют необходимость немедленного ответа, которого от них ждут, в безграничной полифонии смыслов вопроса.

Не подыгрывайте таким уловкам. Сверните показываемую вам ленту чужих намерений снова в рулон теперь уже вашей инициативы в желании, пятно раскрытого веера сложите в стрелку указания решения.

Из анекдотов "про Вовочку".

Идет урок, и учительница вдохновенно рассказывает детям об основном законе социалистического общества "все для человека, все для его блага".

Вовочка тянет руку.

— Чего тебе? — спрашивает учительница.

— А я даже знаю имя этого человека!

— ?

— Это Леонид Ильич Брежнев.

"Чарли Чаплин стал в Америке мультимиллионером.

Народный же артист Советского Союза Аркадий Райкин не имел даже дачи. О театре и говорить не приходится.

Лишь за несколько месяцев до смерти он успел выступить в «собственном» театре. Этому предшествовала долгая история.

Аркадий Исаакович пришел на прием к Брежневу и попросил помещение для театра. Брежнев ответил, что не знает, как это сделать. Райкин сказал, что он может назвать человека, который знает. "Кто?" — "Леонид Ильич Брежнев", — ответил Райкин. Брежнев, который в ту пору больше походил на мумию, тем не менее улыбнулся. Позвонил Демичеву (министру культуры) и сказал: "Вот у меня сидит Райкин. Он хочет театр в Москве. Я согласен. А ты?" "Тоже согласен", — торопливо в унисон ответил Демичев. Затем такие же диалоги состоялись с Гришиным и Романовым. Потом Брежнев сказал: «Пиши».

— "Что?"

— "Что просишь". И наложил резолюцию «согласен». Тут же было дано поручение помощнику, а бумага вручена Райкину — мол, понадобится.

Вскоре Брежнев умер. Немедленно послабела бумага.

Все затягивалось. Райкину пообещали театр в следующей пятилетке. Он ответил, что ее у него нет. Наконец, открыли. А пятилетки, действительно, у артиста не оказалось".