Секреты Российского флота. Из архивов ФСБ

11 марта Тухачевский сообщил Главкому о сосредоточении войск, прибытии дополнительных сил, занятии позиций тяжелой артиллерией особого назначения (ТАОН). Он отметил, что артиллерия Южной группы производит плохое впечатление, поэтому он заменяет начальника артиллерии: «Налегаю вовсю на организацию огня; весь Кронштадт как на ладони, и, по-моему, при хорошем огне мы его разобьем <…>. Словом, усиленно готовимся и организуем штурм, который я считаю делом серьезным». Каменев полагал, что «самое скверное — это начало оттепели». Он признавал необходимость ускорить события, так как «потом не доберешься никак до Кронштадта». Хотя Тухачевского тоже пугала оттепель и «политические персоны» торопили его начинать штурм Кронштадта, он не спешил атаковать до прибытия подкрепления. Каменев, соглашаясь с тем, что «горячиться нельзя», призывал ускорить подготовку штурма: скорее сосредоточивать артиллерию, «ни тратя ни минуты, произвести “пристрелку”, возможно быстрее нанести поражение авионами и артогнем, ну и атаковать, когда будут для этого силы»[29].

В подавлении восстания принимали участие и заградительные отряды, которым предоставлялись большие полномочия: расстреливать на месте всех дезертиров и паникеров; при взятии фортов задерживать и расстреливать всех мятежников, «пленных быть не должно», не допускать, чтобы красноармейцы после взятия Кронштадта расходились по домам, вступали в разговоры с мятежниками или разбегались.

Намеченное на 14 марта наступление на Кронштадт пришлось отложить — 79-я бригада 27-й дивизии не выполнила приказ о выходе на боевую позицию. Причиной отказа красноармейцев выполнить приказ послужила их боязнь выходить на лед залива, порожденная слухами о якобы погибших подо льдом десятках тысяч курсантов. В 23 часа 45 минут 15 марта Тухачевский подписал боевой приказ войскам 7-й армии на штурм крепости Кронштадт в ночь с 16 на 17 марта.

Артиллерийский огонь начался в 14 часов 16 марта и продолжался до вечера. Движение войск на Кронштадт началось в 3 часа утра 17 марта.

«Операция представляла громадные, казалось, непреодолимые трудности…»

Каменев с нетерпением ждал от Тухачевского сообщений о результатах повторного штурма Кронштадта и в 13 часов 30 минут 17 марта пригласил его для разговора по прямому проводу. Тухачевский сообщил о результатах боев первой половины дня 17 марта. После упорных боев, потеряв большую часть состава, Северная группа войск заняла форты № 4, 5, 6 и 7, один батальон вступил в северо-западную часть Кронштадта. 32-я, 167-я и 187-я бригады Южной группы войск вели упорные уличные бои в центре Кронштадта; продвижению войска мешал заградительный огонь линкора «Петропавловск». 79-я бригада заняла форты № 1, 2, «Южный» и вела бой за форт «Милютин». Бои в центре города носили чрезвычайно ожесточенный характер, и Тухачевский послал «последний резервный курсантский полк на Лисий Нос и кавалерийский полк 27-й дивизии в Ораниенбаум». Действия авиации затруднялись из-за уличных боев, поэтому она вела огонь только по линкору «Петропавловск» и форту «Тотлебен». Тухачевский намеревался выехать в войска, ему было «важно уловить дух Южной группы войск»^{53}.

Всем добровольно сдавшимся морякам и другим лицам снова гарантировалось сохранение жизни, если они немедленно и добровольно сложат оружие. К 11 часам 18 марта Кронштадт был занят войсками Красной Армии.