Секреты самураев. Боевые искусства феодальной Японии

Под эзотеризмом дзюдзюцу мастера этого стратегического боевого принципа понимали контроль скоординированной энергии, основанной на брюшном Центре интеграции. «Ученик должен развивать свой сита-хара, пока энергия ки не окажется в его полном распоряжении» (Harrison, 116). Эти тренировки, как правило, были основаны на практике брюшного дыхания и активных упражнениях на координацию вместо той практики неподвижной медитации и концентрации, которую Кунисигэ считал слишком статичной для воинских целей.

Вполне естественно возникает вопрос: был ли японский воин, обученный «эзотерическим навыкам будзюцу» (как обычно называли харагэй в контексте данного искусства), на самом деле таким сильным бойцом, каким доктрина этого интересного боевого принципа пытается нам его представить? Единственно возможный ответ на этот вопрос должен быть основан на информации, полученной из архивов и манускриптов различных школ дзюдзюцу, источников, которые, как мы должны помнить, сами японские исследователи часто называют «ненадежными», «сектантскими», «противоречивыми», а порою даже откровенно «смехотворными». Мы можем только снова процитировать личный отчет Харрисона о демонстрации, проведенной мастером Кунисигэ из Сингдэн Иссин Рю дзюдзюцу в начале XX столетия, после того как он объяснил ему, что сила, которую он собирается продемонстрировать, не основана на силе внушения, часто используемой многими мастерами боевых искусств. Этот мастер, наследник древней традиции, затем перешел к демонстрации нескольких практических приемов харагэй, применимых в невооруженном поединке (таким образом предвосхитив другие подобные демонстрации, устраиваемые мастерами более современных боевых искусств), начав с неподвижной позы, различные формы которой можно найти и в доктрине айкидо. Кунисигэ, разумеется, знал, что здесь существует возможность загипнотизировать оппонента, установив над ним особый вид психического контроля. Однако он также чувствовал, что использование энергии ки дает более определенные результаты, и доказал это, продолжая сидеть спокойно и неподвижно словно скала, в то время как Харрисон и один из лучших учеников мастера тщетно пытались сдвинуть его с места – даже используя пояса, обмотанные вокруг его шеи для более эффективного приложения усилия. Со своим обычным мрачным юмором Харрисон рассказывает, что после того, как они выбились из сил, Кунисигэ начал таскать их двоих по залу, не обращая никакого внимания на все попытки оказать ему сопротивление, при этом со стороны учителя не было заметно никаких признаков напряжения или чрезмерных усилий.

Можно предположить, что такая необыкновенная сила просто является следствием превосходного физического развития, которым вполне мог обладать такой опытный будзин, как мастер Кунисигэ, большую часть своей жизни проведший на татами древней школы будзюцу. Но, как заметил Харрисон, учителю, при всем его огромном опыте в дзюдзюцу, было уже далеко за шестьдесят, и его вес не превышал 160 фунтов – вес, который он успешно противопоставил сумотори на другой демонстрации той же самой силы.

Киайдзюцу

Искусство киай, рассмотренное в части 2 в связи с внешними факторами (главным образом человеческим голосом), – это харагэй в своей высшей точке стратегической специализации. Нам доступны лишь немногие детали тренировочных методов, использовавшиеся для предварительного объединения в хара той энергии, которая позволяла некоторым буси парализовать, убивать или, с другой стороны, спасать жизнь другим воинам с помощью концентрированного крика. Это искусство, судя по всему, находится на грани исчезновения; очень редко в кругах современного будзюцу в Японии упоминается имя одинокого эксперта, владеющего его техникой, в сопровождении смутных и часто недостоверных деталей его подвигов.

Однако кажется абсолютно бесспорным, что киай представляло собой вокальный харагэй, то есть брюшную централизацию, выбрасывающую свою скоординированную энергию по направлению к цели посредством голосовых связок. Заявив о своей вере в фундаментальную идентичность сущности айки и киай, мистер Харрисон далее рассказывает о своей встрече, состоявшейся в начале XX столетия, с японским мастером киайдзюцу, который считал энергию айки тишиной, а крик киай вектором силы, представляющим собой «что-то вроде вспомогательного фактора, способствующего психической концентрации на конкретном объекте» (Harrison, 103). В киайдзюцу также «считалось, что практика киай оказывает укрепляющее воздействие на область сайка-тандэн (часть живота, расположенная на два дюйма ниже пупка), которая, таким образом, должна сильно увеличиваться как фактор в развитии психической отваги и оккультной энергии» (Harrison, 103).