Секреты серой Мыши (СИ)

— Ну вот, теперь мне присвоят статус тихой ненормальной. — сделала вывод я, сам собой напрашивавшийся, исходя из их реакции на такие, на мой взгляд, естесственные слова благодарности человеку, с самого утра пахавшему на жаркой кухне, чтобы мы вкусно поели. — Чего такого-то? Ну и ладно. Может хоть будут держаться подальше. Я так прям согласная. Особенно, если это коснётся моей соседки.

Зато помощница, опешившая от моей неслыханной любезности не меньше самих фрейлин, всё ж таки порозовела от удовольствия, молча понимающе кивнула мне и подалась с горой грязной посуды на подносе в сторону кухни. Как пить дать, передавать мои несдержанные восторги.

— Так, дорогая, расслабилась — дня не прошло, а ты уже косячишь. Ведь решила же, рот на замок — и вся одно большое ухо. — Пока шли с обеда в очередную гостиную к герцогине, я, таки, маленько разнервничалась, упрекая себя в несвоевременной беспечности. — Первое впечатление очень легко испортить и невозможно повторить.

Вторая гостиная, хвала милостивым богам, была меньше той, парадной, в которой герцогиня принимала супруга, выглядела гораздо спокойнее в отношении дизайна и предназначалась для послеобеденных неспешных развлечений.

Однако, радость моя была недолгой. Только, было, начавшая утихать нервозность моментально воспряла духом и начала набирать обороты, как только я заметила горничных, тащивших принадлежности для вышивания.

— Только не это! — внутренне взмолилась я и схватила валявшуюся на диване книжку, чтобы занять руки — мол, «я в домике».

Ужас мой сможет представить любой, кого в этом отношении господь не наградил ни терпением, ни талантом. Заштопать дырку на носке я, как любая взрослая женщина, безусловно, могу. Даже шила себе некоторые вещи в далёкой юности на старенькой машинке. Но, тогда это было необходимостью.

Помимо более чем скромного семейного бюджета, многих тогда на такие трудовые подвиги вынуждало полное отсутствие разнообразия выбора в магазинах. Ту жуть, которую нашивала советская лёгкая промышленность для широкий масс, в полном соответствии с внешним видом, можно было одевать лишь на поминки.

И тогда я бралась за иголку, но делала это ну очень быстро. Дольше двух дней заниматься пошивом я не могла. И то, это если дело касалось чего-нибудь более сложного, чем коротенькая юбка-футляр с завышенным поясом. Например, некоторое время мегапопулярные штаны-бананы.

А что касается вязания и уж тем более вышивки — это увольте. В этом отношении я, простите уж за прямоту, самый натуральный «рукожоп». Помимо того, что не люблю, так и просто не умею. И свято верю, что, для того, чтобы изделие получилось достойным внимания и похвалы, нужны не только усидчивость, талант и виртуозность исполнения, но и страстное желание вообще этим заниматься. В арсенале моих навыков и предпочтений напротив этих пунктов стоит жирный прочерк.

Пока я тихо паниковала по поводу того, что прямо сейчас выдам своё необъяснимое, в представлении порядочных дворянок, неумение, девушки чинно расселись по привычным местам.

— А почитает нам… — герцогиня, уже переодетая в спокойное светло-серое платье оглядела весь «курятник» и остановила свой взор на книжке, по прежнему судорожно зажатой в моих руках, — Таис. Посмотрим, на что вы годны.

Мысленно восемнадцать раз за долгую секунду несказанного облегчения истово повторив слово «спасибо», обращённое к ангелу-хранителю, я осторожно выдохнула и присела на свободный диванчик, поближе к расшторенному окну.

Так, посмотрим, каким чтивом развлекаются, разгоняя скуку, именитые дворянки.

Сердце моё заухало, когда я, наконец, осознала, что за книгу держу в руках и так непочтительно обозвала «чтивом». Вообще-то я обычно и так с большим трепетом отношусь к книгам, но это был самый настоящий шедевр — моим глазам предстала самая настоящая «Историческая библия» — рукописная копия творения Гюяра де Мулена.

— Ну и пусть копия. Но каково исполнение! — я едва удержалась, чтобы не присвистнуть, — Да ещё и совершенно новый, я бы даже сказала — свеженький.

— Таис, мы ждём. — удивлённая заминкой, Жозефина недовольно повела бровью.

— Да, ваша светлость, — ровно ответила я и с глубоким внутренним трепетом открыла дорогущий старинный фолиант ручной работы.