Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР

Провал западногерманской контрразведки

Самый нашумевший провал контрразведчиков ФРГ начался 14 ноября 1955 года, когда Вернер Сикорский, пресс-секретарь Комитета свободных юристов, встретился с осведомителем, обозначенным лишь инициалами «М. А,». В рапорте об этой встрече Сикорский писал, что «М. А.» привлек внимание к фотографу Гюнтеру Гийому, члену компартии, который работал в государственном издательстве. «Обращает на себя внимание тот факт, что этот человек часто не является на работу без уважительных причин, — говорилось в рапорте. — Когда начальник его отдела начал наводить справки, секретарь парторганизации СЕПГ сказал ему, чтобы он не лез в дела, которые его никак не касаются. В конце концов Гийома отправили учиться в разведшколу. Обычно такой факт довольно скоро становился известным коллегам по работе и знакомым. Однако в этом случае была соблюдена крайняя степень секретности». Далее источник сообщал, что Гийом часто бывал в Западной Германии. «Четыре недели назад он оставил работу в издательстве, для того, очевидно, чтобы полностью посвятить себя работе на Западе». В ожидании еще более частых появлений Гийома на Западе источник рекомендовал повнимательнее приглядеться к этому человеку.

Нюх у источника оказался верным. Гийом и его жена Кристель уже давно были завербованы в качестве перспективных агентов полковником Паулем Лауфером из главного разведывательного управления Штази. Лауфер еще в конце 20-х годов тайно вступил в компартию, в то же время сохраняя членство в берлинской организации социал-демократической партии. Этот виртуоз конспирации, работавший под Псевдонимом «Штабиль», шпионил за социалистами по поручению аппарата «N» — разведки КПГ до прихода Гитлера к власти. Вполне естественно, что Лауфер поставил перед Гийомом задачу внедриться в ряды СДПГ, по старой памяти, так сказать.

Рапорт Сикорского был отослан в политический отдел западноберлинского управления уголовной полиции, где он пролежал без движения почти целый год. Затем один сотрудник внимательно изучил его и рекомендовал уведомить федеральное криминальное ведомство, западногерманский аналог ФБР. Однако для этого ему нужно было иметь подробное описание внешности Гийома, которым «свободные юристы» не располагали. Поэтому рапорт отправился в архив и был забыт. К тому времени Гийом и Кристель, которым было 28 и 27 лет соответственно, обосновались в западногерманском городе Франкфурте. Чтобы избежать интенсивных допросов западногерманских контрразведчиков, эта пара не стала регистрироваться в лагере для беженцев, как это обычно делали прибывавшие с Востока. Вместо этого супруги Гийом зарегистрировались в местной полиции — такое требование предъявлялось ко всем жителям Германии. Они указали адрес квартиры, которую за несколько дней до этого сняла мать Кристель, Эрна Боом, также приехавшая из Восточной Германии. Будучи голландской гражданкой, Боом была освобождена от необходимости регистрироваться в отделе беженцев, но супруги Гийом должны были выполнить эту формальность. Поэтому Эрна Боом обратилась к властям с просьбой предоставить статус беженцев ее дочери и зятю. Ее просьбу удовлетворили без особых проволочек.

Гийом работал клерком в различных фирмах и некоторое время помогал своей теще в галантерейном магазине. Каждую среду по вечерам он приникал к динамику своего приемника, принимая шифровки Штази, передававшиеся в диапазоне коротких волн. После рождения в 1957 году сына Пьера пришла шифровка с приказом вступить в социал-демократическую партию. Кристель стала работать секретаршей одного партийного функционера, ведавшего делами беженцев. Позже она перешла на работу к депутату бундестага от СДПГ Вильгельму Биркельбаху.

Тем временем подразделение радиоперехвата федеральной пограничной полиции перехватило и расшифровало несколько радиограмм, которые Штази посылала своим агентам на частоте 6,5 мгц. Один из шпионов носил псевдоним «Георг». Радиограммы, предназначенные ему, начинались числом 37. «Георг» получил здание типа: «Наблюдайте за проблемами внутри фракции. Главное — поездка президента клуба». Аналитики пришли к выводу, что «фракция» относилась к парламентской фракции политической партии, а «президент клуба» обозначал лидера этой партии. Однако они не смогли определить ни партию, ни агента, которому адресовались эти радиограммы. Время от времени поступали радиограммы личного характера, а также выражавшие благодарность (поздравления по поводу рождения ребенка и нахождения работы). Были также три отдельных поздравления с днем рождения.