Читаем "Секреты" Страдивари (СИ) полностью

Исключительное мастерство Страдивари полностью проявляется в инкрустированных инструментах, где процесс украшения развертывается со строгим изяществом на обечайках, на боковой и тыльной сторонах завитка. Достигнув творческой зрелости, Страдивари всё своё внимание направляет на качество звука и перестаёт заниматься элементами, не являющимися строго необходимыми, хотя никогда не относился небрежно к формальной красоте инструментов. В самом деле, наибольшее количество инкрустированных инструментов приходится на период до 1700 года. Среди них мы знаем Lever du soleil, 1677, Hellier, 1679, Cipriani Potter, 1683, Spagnolo, 1687, Greffuhle, 1709, и знаменитый Испанский квинтет.


[picture]

Рис. 132 А. Страдивари: инкрустированная голова скрипки Spagnolo, 1687.



[picture]

Рис. 133 А. Страдивари: инкрустированная скрипка Spagnolo, 1687.



[picture]

Рис. 134 А. Страдивари: рисунки пером для инкрустаций скрипичных обечаек и головки. Музей Кремоны.



Для выполнения инкрустаций Страдивари предварительно делал рисунок пером в натуральную величину. Скопировав рисунок на лист бумаги, он прокалывал его контур иголкой, потом накладывал на ту часть инструмента, которая подлежала инкрустированию, протирал рисунок тампоном с угольной пылью, которая, проникая через отверстия, оставляла непрерывный след чёрных точек, воспроизводящих контур рисунка. Этот процесс, так называемый припороха, всегда применяется художниками для фресковой росписи. Инкрустации обечаек всегда производилась до их изгибания и монтирования на форме, потому что в противном случае давление, необходимое для вырезания контура рисунка, проломило бы их малую толщину.


[picture]

Рис. 135 А. Страдивари: проколотый рисунок для припороха украшения скрипичной обечайки. Музей Кремоны.



[picture]

Рис. 136, 137 А. Страдивари: пробный оттиск на бумаге гравированного рисунка скрипичных обечаек и головки. Музей Кремоны.

Вырезав обечайки по необходимым размерам, Страдивари закреплял их на специальной подложке и переносил на них рисунок украшения припорохом. Потом, следуя полученному контуру, он резал контур при помощи ножа и полукруглых стамесок различных размеров. Использование именно этих инструментов неоспоримо доказывается анализом инкрустаций, прорезывание которых возможно только при помощи полукруглых стамесок. И, поэтому, мнение, что Страдивари резал канавки гравировальными резцами уже на закрытом инструменте, можно считать ошибочным.

Выбрав стамесками дерево между надрезами, сделанными ножом, он получал чистый желоб в полмиллиметра глубиной, чётко воспроизводящий рисунок. Если же Страдивари случайно прорезал тонкую обечайку насквозь, то на это место он ставил заплатку из ткани.

Наверное, чтобы проверить гармонию всей арабески, её стройное распределение по всей поверхности, он делал пробную гравировку рисунка на простом дереве перед тем, как наносить инкрустацию на инструмент. Потом он наносил на эту гравировку типографскую краску и делал оттиски на бумаге. Некоторые из этих оттисков хранятся в Музее. Они действительно воспроизводят рисунок в натуральную величину, только в негативе, т.е. на черном фоне белый рисунок. На этом черном фоне видны прожилки дерева, а по краям белого рисунка углубления от давления во время изготовления оттиска.

Закончив инструмент, Страдивари заполнял канавки мастикой из порошка чёрного дерева на сильном клею, после высыхания которой оставалась только полировка и лакировка. Получалась чёрная арабеска на светлом фоне дерева. Ценность такого украшения вытекала из гармонии рисунка, его стройного распределения по всей инкрустированной части и точности вырезания краёв канавки, что придавало всей работе чистоту и законченность. Как я уже говорил, Страдивари полностью инкрустировал только обечайки и головку.

В верхней и нижней деках декорация ограничивалась только краем, который практически не влиял на вибрацию инструмента. Здесь он в двое увеличивал ширину канавки, которую обычно использовал под ус. Потом вклеивал на дно канавки непрерывную цепочку ромбиков и кружочков из слоновой кости, заполняя промежутки той же чёрной мастикой. Полировал такую инкрустацию Страдивари при помощи маленьких полукруглых напильников (которыми пользуются скульпторы), следы от которых в виде мелких царапин мы можем видеть на твердой поверхности слоновой кости.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Энергия, секс, самоубийство. Митохондрии и смысл жизни
Энергия, секс, самоубийство. Митохондрии и смысл жизни

Испокон веков люди обращали взоры к звездам и размышляли, почему мы здесь и одни ли мы во Вселенной. Нам свойственно задумываться о том, почему существуют растения и животные, откуда мы пришли, кто были наши предки и что ждет нас впереди. Пусть ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и вообще всего не 42, как утверждал когда-то Дуглас Адамс, но он не менее краток и загадочен — митохондрии.Они показывают нам, как возникла жизнь на нашей планете. Они объясняют, почему бактерии так долго царили на ней и почему эволюция, скорее всего, не поднялась выше уровня бактериальной слизи нигде во Вселенной. Они позволяют понять, как возникли первые сложные клетки и как земная жизнь взошла по лестнице восходящей сложности к вершинам славы. Они показывают нам, почему возникли теплокровные существа, стряхнувшие оковы окружающей среды; почему существуют мужчины и женщины, почему мы влюбляемся и заводим детей. Они говорят нам, почему наши дни в этом мире сочтены, почему мы стареем и умираем. Они могут подсказать нам лучший способ провести закатные годы жизни, избежав старости как обузы и проклятия. Может быть, митохондрии и не объясняют смысл жизни, но, по крайней мере, показывают, что она собой представляет. А разве можно понять смысл жизни, не зная, как она устроена?16+

Ник Лэйн

Биология, биофизика, биохимия / Биология / Образование и наука
До и после динозавров
До и после динозавров

Автор книги пытается изложить понятным языком достижения современной палеонтологии — науки, изучающей историю жизни на Земле. Нынешняя палеонтология требует прочных знаний законов физики и химии, умения считать (и не только на пальцах), глубокого понимания методов статистики, не говоря уже о разделах современной биологии. Эта наука смело вмешивается в дела планетарной физики и движения материков, загоняет в тупик своими открытиями биологов. Она способна не только рассказать о том, как выглядела Земля в отдаленном прошлом, но и о том, что произойдет с нашей планетой в будущем. Под одной обложкой собраны наиболее интересные сведения о тех, кто населял нашу планету в течение почти четырех миллиардов лет.

Андрей Юрьевич Журавлёв

Биология, биофизика, биохимия / История / Биология / Образование и наука