Секреты теней

– Ну-ну, подозрительность зашкаливает? Нет, мы не подслушиваем. Для этого есть ты. Я просто считываю язык жестов. Мак… это охранник. Вас не знакомили? Мак рассказывает, что, когда он за тобой пришёл, ты спала на одной стороне камеры, а трое других, свернувшись вместе, лежали далеко от тебя. Так что не похоже, что вы подружились.

– Они друзья, все трое, – возразила Нина. – Знали друг друга ещё до ареста. Я для них чужая.

– Ну, так стань родной, – сказал мужчина. – Жить разве не хочешь?

Нина вздохнула.

– Они голодные, замерзшие и напуганные. Это не располагает к разговору, – возразила Нина. Даже самой себе она казалась хнычущим ребёнком. – И они считают, что вы подслушиваете. Дети не станут ни о чём рассказывать, потому что думают: демографическая полиция всё слышит. Дело совершенно безнадёжное!

Мужчина неодобрительно цокнул языком.

– Я считал, ты умнее, – покачал он головой. – Заставь их говорить. Ты работаешь на демографическую полицию. Тебе и карты в руки!

10

Нина вернулась в камеру и увидела, что трое детей сгрудились вокруг горящей свечи.

– Алия перепугалась, – объяснил Маттиас. – Решила, что тебя… ну сама понимаешь.

Нина обернулась, боясь, что охранник заметит свечу и отберёт. Но тот уже захлопнул дверь и гремел ключами. В камеру он даже не заглянул.

– Вы… обо мне беспокоились? – спросила Нина.

Маттиас пожал плечами, но Алия кивнула, сверкнув огромными серьёзными глазами на худеньком лице. Нина мгновенно пожалела, что не утащила для детей булочек.

– Чего они хотели? – спросил Перси.

– Просто спросили кое о чём.

– Когда мы сюда попали, нас тоже вызывали, – сообщила Алия. – Выводили отсюда по одному. Никто из нас ничего лишнего не сказал. Са… То есть мы всё время были начеку.

Нина заметила оговорку, «Са…», и при горящей свече увидела, как Маттиас толкнул Алию локтем в бок. Хотел предупредить? Закрыть ей рот? Что же она чуть не выболтала? «Са…» Может, это начало чьего-то имени?

Нина постаралась скрыть любопытство по поводу короткого слога. «Са…»

– Как же вы догадались, что говорить, а что нет? – спросила Нина, будто просто хотела поучиться, как избегать каверзных вопросов. – Вас кто-то научил?

– Ну это и так понятно, – сказала Алия. – Что же мы, не соображаем? Вот, скажем, ты «ребёнок-призрак». Просто представь. Если ты «ребенок-призрак», ты в безопасности, пока не выдаешь демографической полиции настоящее имя.

– Конечно, – согласилась Нина. – Будь я «ребёнком-призраком» с фальшивым удостоверением личности, я бы никому не открыла настоящего имени. Кроме близких.

Но это было не так. Она вспомнила, как однажды ночью Джейсон, целуя её под деревьями, шепнул: «Ты такая красивая, а я даже не знаю, кто ты на самом деле…» И она мгновенно проговорилась: «Элоди… Я Элоди…»

Это был её подарок.

И посмотрите, что он с ним сделал.

– Ты что-нибудь сказала про нас демографической полиции? – спросил Перси.

Его вопрос вернул Нину в настоящее, в холодную, сырую камеру, где на неё уставилось три пары глаз, и к её ужасному выбору.

– Сказала, что вы голодные и в камере холодно, – ответила она, ничуть не солгав. – Еще сказала следователю, что, по-вашему, они подслушивают всё, о чём мы говорим. Он расхохотался и сказал, что это нелепо.

– Зачем ты это сказала? – сердито спросил Маттиас. – Если они узнают, что мы знаем о подслушивании, то не сможем их провести.

Нина смутилась, но, кажется, поняла, о чём он.

– Ну, до сих пор ничего хорошего из этого не вышло, – возразила она. – Вы застряли в камере, вас не кормят, даже мыла не дают, чтобы умыться!

– Они нас не убили, – тихо ответила Алия.

Нина уставилась на малышку. «В шесть лет я бы такого не сказала… – подумала она. – Я была ребёнком, играла в куклы, наряжалась в старую одежду тётушек, притворяясь принцессой. И четыре пожилые дамы обращались со мной, как с принцессой».

– Простите, – сказала Нина. – Я не хотела ничего плохого.

Но ведь ненавистный человек теперь подумает, что она готова для него шпионить. Она у него обедала, а это всё равно, что… что плата наёмному убийце. Она не отказалась ни от чего. Не визжала, не орала, что демографическая полиция ошибается. Не потребовала, чтобы он освободил Маттиаса, Перси, Алию и её.

Нина низко опустила голову, так стыдно ей стало смотреть на детей.

Скрип двери избавил её от объяснений.

– Еда! – радостно объявила Алия.

Охранник отворил дверь и вбросил в камеру тёмный узелок, потом запер дверь и ушёл.

Алия добралась до узелка первой. Она схватила его и принесла мальчикам. Маттиас достал свечу, чтобы всем было видно.

– Ой, Нина, смотри! – пискнула девочка. – Здесь один, два, три, четыре, пять… восемь ломтиков хлеба! Раньше больше шести не приносили!

– Нас теперь на одного человека больше, глупышка, – заметил Перси. – Всё так же, по два на каждого.

– Ой, – смутилась Алия.