Секреты Ватикана

Следует учесть, что кафедра Святого Петра долгое время была разменной монетой в сделках, интригах и схватках за власть. Порой она всецело зависела от императора и его капризов, а "народ", некогда имевший вес в принятии решений, отныне все больше задвигали на второй план. Одна из наиболее фундаментальных реформ была осуществлена папой Николаем II, который за период своего мимолетного понтификата (1059–1061) успел ограничить круг обладающих правом голоса в выборе папы римскими кардиналами-епископами. Лишь после них, во вторую очередь, когда расклад уже понятен, высказываться могли другие кардиналы, клир и народ, причем их мнение уже мало что значило. В наши дни такая реформа была бы воспринята крайне негативно, но тогда она была просто необходима в качестве гарантии большей свободы церкви от вмешательства светских сил. Тем самым разрубался давний гордиев узел: избавление не столько от народа, которым, как и сегодня, легко манипулировать, сколько от обладателей настоящей власти, прежде всего от императора, что естественно.

Борьба понтификов и императоров давно привлекает внимание историков; волновала она и современников этих событий, запечатлевших их в своих хрониках. Противоречия обретали особый накал, когда сталкивались одинаково яркие, волевые личности, как в случае с Генрихом IV, германским императором, и Григорием VII, знаменитым Гильдебрандом из Соаны, стремительно проскочившим путь от архидьякона до папы. В 1073 году Григория избрали на престол вопреки принятым традициям: его навязала всем остальным наиболее влиятельная часть церковной иерархии, а толпа, стихийно собравшаяся перед базиликой Сан-Пьетро-ин-Винколи, довершила дело криками приветствия и одобрения.

У Гильдебранда были возвышенные представления о себе самом и о своем сане: он утверждал, что любой папа, однажды наделенный всей полнотой властных полномочий, сам по себе является святым, а вот императорский титул портит и развращает даже тех людей, кто до того жил праведно. Он провозгласил и то, что папа может судить любого, кем бы тот ни был, но сам при этом остается неподсуден: поэтому он один эксклюзивно имеет право назначать епископов и низлагать императоров. Здесь не было ничего новаторского, по большому счету. Новизна состояла лишь в том упорстве, с каким эти масштабные привилегии отстаивались, точно вся Европа была не более чем мозаикой феодов, которые папа мечтал тасовать, как колоду карт.

Параллельно с этим он кропотливо реорганизовывал церковь изнутри, боролся с продажей церковных должностей и имущества — очень распространенным явлением, — а также выступал против женитьбы священников. К примеру, были отстранены все епископы, которые в обмен на денежные взносы сквозь пальцы смотрели на сожительство клира с женщинами. Папа метал громы и молнии, сражаясь с Генрихом IV, посмевшим самостоятельно назначить ряд епископов и аббатов. Этот акт был полностью созвучен предшествовавшим заявлениям, но означал, что разразилась та самая война за инвеституру, которая вовлечет их обоих в многолетнюю дуэль без права на передышку и ознаменуется серией драматических столкновений.

Папа отлучил Генриха от церкви, а Генрих объявил о свержении понтифика. Но потом, столкнувшись с негативной реакцией некоторых своих наиболее влиятельных феодалов и ленников, император был вынужден отправиться к замку графини Матильды в Каноссу (мы об этом уже вспоминали).

Григорий заставил его прождать трое суток, кающегося, на ледяном зимнем ветру Апеннинских предгорий, прежде чем впустил к себе и милостиво снял анафему. Император стоял у стен замка на коленях, и папа сполна дал ему возможность ощутить горечь поражения, чтобы оно хорошенько запечатлелось в его памяти. Но в реальности все обстояло не так.

Генрих так никогда и не простил папе испытанного унижения; вернувшись в Германию и вновь утвердив свой авторитет, он сломил непокорных вассалов и потребовал, чтобы Григорий сместил с трона его соперника. Тот наотрез отказался и повторно отлучил его от церкви. Генрих не подчинился и предложил своего кандидата на престол Святого Петра — Гвиберта Равеннского, который, будучи посвящен в папы (или антипапы), принял имя Климента III. Григорий постарался найти действенный ответ, но императору благоприятствовала фортуна, и понтифику не оставалось ничего иного, как удалиться за неприступные стены замка Святого Ангела.