Секреты Ватикана

Последнее обстоятельство, никогда не озвученное, но имевшее место быть, повлияло на это решение: американские политики сопротивлялись необходимости подвергать угрозе жизнь своих солдат ради блага иностранных граждан. В данном случае снова возобладал старый принцип, согласно которому электоральные интересы везде и всегда ставятся превыше гуманистических идеалов.

В 2008 году те же вопросы были заданы Эли Визелю, выжившему в аду холокоста и награжденному Нобелевской премией мира. Его ответ был таким:

Я много раз просил разных американских президентов объяснить мне, почему Соединенные Штаты, даже располагая сведениями о том, что творилось в лагерях, не сделали ровным счетом ничего для прекращения геноцида. Страх убить ненароком и пленников — старая отговорка. Каждый раз, когда я и мои друзья слышали гул самолетов над нашими головами, мы желали, чтобы посыпались бомбы. Эта смерть была предпочтительнее газовых камер. Да и у союзников была альтернатива — разбомбить железную дорогу в Аушвиц. Это спасло бы жизнь тысячам и тысячам венгерских евреев, сосланных в лагеря уже на излете войны, когда весь мир уже знал о происходивших там ужасах. Я никогда не забуду встречу с тогдашним президентом Всемирного еврейского конгресса Наумом Голдманом, сказавшим мне после войны: "Мы знали, но промолчали". Угрызения совести преследовали его всю оставшуюся жизнь.

Заявить, что Пачелли был филонацистом или обозвать его "папой Гитлера", как провокационно прозвучало название одной книги о нем[109] было бы исторически неправильным и тенденциозно полемическим. Истина в том, что Пий XII довольно быстро осознал "дьявольскую" природу нацизма и переживал практически до слез, видя печальную судьбу еврейского народа. Если отставить в сторону обстоятельства, воспитание и сильнейший антикоммунизм в его взглядах, то пассивность понтифика, помимо прочего, проистекала из его темперамента. Он все отчетливо видел, но так и не сумел перепрыгнуть через собственную тень, как гласит немецкая поговорка. Папа предпочел держать свою церковь над схваткой, не вступать ни с кем в альянс, преподнося себя как "духовного отца для всех".

Это был тихий человек, прятавший робость под жречески суровой маской внешнего облика, склонный выполнять свои обязанности с бюрократически-педантичной осторожностью, имевший в своем жизненном багаже образование и карьеру церковного дипломата. Столкнувшись с варварской жестокостью, он попытался успокоить страсти путем осмотрительного посредничества, в том числе потому, что видел в гитлеровской Германии бастион против большевизма. Посол Третьего рейха Эрнст фон Вайцзеккер описывает его так: "Слишком изысканный, чересчур мудрый, чрезмерно благоразумный и дипломатичный, идеальный генерал в отборном штабе, никогда не нюхавший пороха на фронте". Отдельные эпизоды его жизни, включая те, что всплыли совсем недавно, подтверждают прозорливое суждение немца.

Историк Эмма Фатторини откопала очень красноречивый документ, приведенный в ее книге "Пий XI, Гитлер, Муссолини. Одиночество папы". Из него следует, что за несколько дней до своей смерти предшественник Пачелли Пий XI подготовил речь, в которой клеймилась атмосфера лицемерия и повсеместного шпионажа, внедренная в стране фашизмом и затронувшая церковь; там же он со всей провидческой мощью обрушивался с критикой "смертельного и самоубийственного безумия гонки вооружений". Папа Ратти намеревался произнести ее 19 февраля 1939 года, в десятую годовщину примирения, что очень обеспокоило пронюхавших об этой затее фашистских главарей и самого Муссолини. Тяжелая болезнь понтифика свела его в могилу 10 февраля, за девять дней до предполагаемой даты выступления.