Секреты Ватикана

Вновь с похвальным упрямством реконструированная, Сан-Паоло не таит в своих стенах такого же изобилия предметов искусства, как иные базилики, к примеру Санта-Мария-Маджоре или Сан-Джованни. Но она имеет особую ауру; вольно или нет, но все переделки XIX века приводят к двойному синтезу. Мы входим в эту церковь и оказываемся между суровой строгостью раннего христианства и пышным католицизмом Отточенто (XIX в.); между Западом и Востоком, европейским континентом и родной землей еврея Шауля из Тарса; Римом как городом Европы и окраинным ответвлением Ближнего Востока, расположенным вдоль "дороги Солнца". Четверной портик, встречающий каждого посетителя, в этом смысле очень эмблематичен. Ослепительная мозаика заднего фасада, гигантская статуя Святого Павла в центре (в руках он сжимает свои символы: книгу и меч), пальмы, гранитные колонны, вздымающиеся тройным рядом на десятиметровую высоту, — базилика одновременно величественная и по-домашнему семейная, очень римская и экзотическая.

И еще. В ее стенах нас ждут великолепная дароносица XIII века, выплавленный для пасхальной свечи канделябр, огромное мозаичное панно абсиды со стилизованными изображениями, позволяющими перенестись в переходную эпоху медленного оформления новой "христианской" религии. Помпезный трансепт, богато изукрашенные книги и свитки, потолок с вырезанными на нем папскими гербами и вензелями, темно-лиловые пилястры, которые разделяют между собой стены, два алтаря, покрытые малахитом и ляпис-лазурью (дар российского царя Николая I), — роскошь, трубящая о королевском статусе понтификата, унаследовавшего славу имперского Рима.

Можно попытаться вообразить самую первую базилику, оригинальную по форме и положению, в то время когда это место было еще затерянным в полях, в двух- или трехкилометровом отдалении от пояса городских стен, на голой равнине, окаймляющей берега одного из изгибов Тибра, где воды текут медленно и лениво. Река, море, империя, провинции, беспокойная земля Палестины со своими экстравагантными пророками и духовидцами, несгибаемая вера в единого Бога. Так все начиналось. Нужно помнить и о человеке, в честь которого возведена эта церковь. С его образом посетитель сталкивается при входе и затем еще множество раз внутри, в скульптуре и живописи, а фрагменты его гробницы и то, что сохранилось от тела с отрубленной головой, находятся под алтарем, в крипте, тут и там выходящей на поверхность пола густой латунной решеткой.

Кем был на самом деле Павел из Тарса, святой Павел католической церкви, Савл или Шауль, если вспомнить его настоящее еврейское имя? Кем он был вне рамок агиографии, вне своих бесспорных способностей и во многом революционной деятельности, благодаря которой он, последним вступивший в узкий круг ранних христиан, стал первым среди всех? Он оказался самым активным? Он был человеком, справедливо прозванным "апостолом язычников", который сумел распространить проповедь Иисуса за пределы иудейских общин? Человеком, которого без обиняков считают "истинным основателем христианства"?

Шауль родился в Тарсе, в Киликии, между 5 и 10 годами н. э., в семье эллинизированных фарисеев; его отец получил римское гражданство. Сам апостол пишет: "Я тоже еврей, потомок Абрама из племени Беньямина". Отучившись в Иерусалиме при школе Гамалиеля, он отправляется в Дамаск по поручению — в том изложении фактов, что мы имеем, — первосвященника, который поручил ему восстановить порядок в одной из общин, потрясенной явлением Иисуса как Мессии и стихийным обращением людей в новую веру. По другой и, вероятно, более обоснованной версии, путешествие в Дамаск было его личной инициативой.

Сосредоточимся на первом из озвученных вариантов. Деликатность миссии позволяет понять, что первосвященник распознал в юноше особые дарования. Задача и правда сводились к тому, чтобы отыскать выход из кризиса; сегодня мы сказали бы, что потребовалось найти разумный баланс между методами полицейских репрессий и призывами к более ортодоксальной линии поведения. С молодых лет Павел зарекомендовал себя мотивированным и целеустремленным человеком, наделенным недюжинной энергией, четким осознанием целей, а также необходимыми пылом и усердием для их достижения. Он предстал на сцене гонителем приверженцев Христа, утвердил избиение камнями святого Стефана и сам при этом присутствовал. Возможно, его изображают более жестоким, чем он был в реальности. Однако зерно истины здесь есть, возьмем хотя бы его несгибаемый волюнтаризм.

Итак, Шауль уезжает, и в пути у него происходит видение, болезненно расколовшее надвое его собственную жизнь и оставшееся одним из самых поразительных эпизодов истории протохристианства. "Внезапно окутал его свет небесный, и, упав на землю, услыхал он глас вопрошающий: "Савл, Савл, почто преследуешь ты меня?" Тот в ответ: "Кто ты, о Господин мой?" Голос: "Я есмь Иисус, которого гонишь ты. Поднимись и войди в город, и будет сказано тебе то, что надлежит тебе делать"".