Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего

Я сворачиваю за угол и вижу дверной проем. «ЭКСПОНАТЫ В ЭТОМ ЗАЛЕ МОГУТ ВЫЗВАТЬ У НЕКОТОРЫХ ГОСТЕЙ ОСТРУЮ РЕАКЦИЮ», — гласит завлекательное предупреждение. Посреди зала под склоненными прожекторами стоит аппарат «Сарко» фирменного фиолетового цвета Exit. Лакированный, сверкающий, драматичный, поразительный и очень странный. Сиденье с обивкой элегантно откинуто, не хуже любого шезлонга на выставке. Но есть в корпусе «Сарко» какая-то неожиданная для меня шероховатость: серые детали, очевидно, изготовлены методом 3D-ламинирования, отчего вид у них незаконченный и самодельный. Так и задумано, объясняет табличка: «детали намеренно оставлены необработанными для демонстрации грубого процесса 3D-печати». Но я-то ожидала чего-то идеального. В этом Джеймс Бонд умирать не станет.

Хотя он бы и не влез. «Сарко» маленький. Явно для коротышек с суицидальными наклонностями, и даже в этом случае смерть была бы весьма клаустрофобной. Может, дверца у него и откидывается вверх, как у «Делориана» из «Назад в будущее», но в нее не влезть ни одному человеку с ограниченной подвижностью или просто пожилому. И неужели кто-нибудь из тех, кого я видела в Ковент-Гардене, правда может все это напечатать и собрать, даже если в итоге сумеет втиснуться? И если да, эта штука вообще работает? Подсвеченная цифровая клавиатура для входа утоплена рядом с дверцей, но, когда я нажимаю на кнопки, ничего не происходит. В основании капсулы находится выдвижной ящик для жидкого азота, но он намертво запаян. Что-то непохоже на функционирующую машину.

Я снова спускаюсь на первый этаж, следуя за звуками живого лаунж-джаза в поисках Филипа. Ищу на веранде у канала, где не протолкнуться от людей, делающих селфи. Кто-то даже привез с собой собачку в коляске. Толстого джек-рассела. Хенни-Пенни! А вот и Фиона, и Филип. Гавайских рубашек как не бывало: Филип — в бежевом льняном пиджаке, очаровательном канотье и черном шейном платке. При виде меня в его глазах за круглыми очками мелькает удивление, но мы здороваемся, и он плетется со мной по каменной лестнице в зал с «Сарко», все еще с бутылкой итальянского пива в руке.

Я перехожу к делу.

— Она работает? Эта версия, которую я сейчас вижу?

— Мы замеряли, что происходит внутри капсулы с уровнем кислорода.

— Тестировали?

— Да, работает отлично. Начинаешь с 21% кислорода, которыми дышим мы все, а меньше чем за минуту уровень падает ниже 1%. И мы знаем, что происходит, когда попадаешь в среду с одним процентом кислорода: это усыпляет, дезориентирует, почти опьяняет. А вот и Алекс.

Он показывает на высокого человека в аккуратно выглаженной синей рубашке: Александр Баннинк, голландский инженер, обычно разрабатывающий автобусы, поезда, лангеты и протезы, впервые воплощает идеи Филипа о стильной смерти. Они по-братски хлопают друг друга по спине.

— Что думаете? — немедленно спрашивает меня Алекс.

Я не знаю, как ответить. Я никогда подобного не видела, но непохоже, что это работает. Клавиатура кажется придуманной чуть ли не в последнюю минуту, хотя над ней и надо работать в первую очередь, если хочешь сделать рациональный суицид действительно рациональным. Я впечатлена и разочарована, заинтригована и встревожена.

— Хороший вопрос, — отвечаю я. — Думаю, похоже на какое-то транспортное средство.

Кажется, это правильный ответ.

— Это была идея Алекса! Передать идею движения. Вообще-то здесь многие идеи принадлежат Алексу.

— Как бы вы сами описали «Сарко»? Что это такое? — спрашиваю я.

— Это демедикализация процесса смерти, — говорит Филип, пока люди вокруг фотографируют его творение. — Что меня беспокоит в общем тренде получения контроля над разными вариантами завершения жизни, так это растущая медикализация процесса. На самом деле мы не получаем контроля, а передаем его кому-то другому, обычно — врачам. «Сарко» дает возможность сказать: «Я принял решение, и мне не нужна помощь “экспертов”».

Филип — врач-дезертир, дарующий людям истинную власть над смертью.

— Медицина участвует только в самом начале — для определения умственной дееспособности пользователя. Следующая часть нашего процесса — разработка искусственного интеллекта для тестирования, — продолжает он. — Клавиатура не будет работать, пока не сдашь тест. Над этим ведется большая работа. И, конечно, существует серьезная оппозиция: люди говорят, что это невозможно, что искусственный интеллект никогда не заменит психиатра. Ничего сложного в этом нет. Вопрос в том, примем ли мы это. Профессиональная медицина сопротивляется тому, что ее роль скоро захватит искусственный интеллект. Новые возможности несут с собой большие перемены.

Алекс же очень гордится экологическими характеристиками. 3D-печать означает, что доставить его можно без вреда для планеты.

— Основа из биоразлагаемого пластика, ПЛА, по сути, картофельного крахмала или свекольного, — говорит он так, будто эта машина сделана из залежавшихся чипсов, а не из вещества, которое вообще-то разлагается на протяжении десятилетий. — Все покрытие настолько экологичное, насколько возможно, а лак — автомобильный, на водной основе.