Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего

Столько аргументов против секс-роботов фокусируется на их влиянии на женщин — но приход секс-роботов затронет нас всех. Дело не только в объективации женщин — хотя роботы действительно их объективируют. Дело не только в том, что мужчинам будет дана возможность воплотить фантазии об изнасилованиях и женоненавистнической жестокости — хотя небольшое число точно захочет купить себе секс-робота именно по этой причине. Дело в том, как изменится человечество, когда мы сможем заводить отношения с роботами. Это столь же гуманистическая проблема, сколь и феминистическая.

Когда можно будет получить партнера, существующего исключительно для того, чтобы ублажать владельца, постоянно доступного партнера, не имеющего родственников, менструальных циклов, своих привычек в ванной, эмоционального багажа и независимых амбиций; когда можно будет заводить идеальные сексуальные отношения без нужды в компромиссе, где значение имеет удовольствие только одной половинки, — тогда людям определенно станет сложнее поддерживать взаимоотношения с другими людьми. Когда эмпатия перестанет быть обязательной для социального взаимодействия, она превратится в навык, над которым надо работать. Мы потеряем смысл жизни. Мы станем менее человечны.

Часть вторая Будущее еды. Чистое мясо — чистая совесть

Глава пятая Му-свенцим

 Запах я чувствую за десять минут до того, как вижу его источник. Я ехала по трассе 5 [34] три часа, и все это время вдоль дороги тянулся монотонный безлюдный пейзаж из выжженной травы и потрескавшейся земли, но резкий запах аммиака и серы — мочи и дерьма — выдернул меня из транса, как удар в нос. Когда «Ранчо Харриса» наконец показывается в поле зрения, я уже буквально чувствую запах глазами, хоть окна машины и закрыты.

Сто тысяч коров толкаются в серой пыли из запекшегося на калифорнийском солнце утоптанного навоза многих поколений скота. Под желтым маревом до самого горизонта стоят одни коровы — черные, бурые и пегие, бок о бок, ухо к уху, с вываленными языками и изгвазданными копытами. Это не прогулка: единственная их цель — поглощать зерно и как можно быстрее отъедаться, чтобы стать частью квоты в 200 миллионов фунтов говядины, которые «Ранчо Харриса» производит каждый год. Коровы, слишком тесно толпящиеся вдоль бесконечных стальных лоханей, уже не живые существа, они — изделия на промышленном конвейере.

Это адское зрелище за окном моей машины — самое большое скотоводческое ранчо на Западном побережье, но в одних только США есть еще 30 подобных хозяйств, даже масштабнее. «Ранчо Харриса» не идет ни в какое сравнение с необъятными загонами Техаса, Небраски и Канзаса или огромными молочными фермами Китая и Саудовской Аравии. Конкретно это окно в мир сельского хозяйства примечательно только своей прозрачностью: оно стоит вплотную к шоссе, на полпути между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско, здесь не спрячешься. «Ранчо Харриса» прославилось среди американских журналистов, защитников окружающей среды и борцов за права животных (последние уничтожили 14 местных тракторов во время поджога в 2012 году). Они предпочитают называть его «Му-свенцим» (Cowshwitz).

Я сворачиваю с трассы к «Гостинице и ресторану ранчо Харриса» — высококлассной придорожной стоянке для отдыха и «храму говядины», принадлежащему тем же хозяевам. Я заселяюсь в номер, заставленный большими диванами, обитыми коричневой кожей. Брошюра в кожаном переплете сообщает, что я могу заказать сырую говядину с собой — ее доставят прямиком к двери из мясного отдела отеля. Здесь есть внутренний дворик с лазурным бассейном и джакузи, вдоль которых расставлены шезлонги. Никто не сидит снаружи и даже не выходит на балконы — в воздухе тяжелой пеленой висит назойливый приторный запах коровьего навоза. Во всех трех здешних ресторанах любой прием пищи включает говядину. Можно начать день с рибая с кофейной корочкой, хэша [35] с солониной, «Утреннего ранчо-бургера» или копченого говяжьего бекона. Есть и варианты без мяса, но гостей призывают «сделать салат помясистей, добавив любимый стейк».

Я не веган. Я люблю говядину не меньше любого другого мясоеда — а то и больше. Для меня мясо — всему голова, а стейк — царь еды, я заказываю его на день рождения, а мой муж приготовил стейк на ужин в день нашей помолвки. Я обожаю вкус мяса, обожаю чувствовать его во рту и в желудке. И я ем его, даже зная, что мясная индустрия отвратительна, жестока и ее невозможно защитить или оправдать. Как и подавляющее большинство из тех 95% жителей Земли, что едят мясо, я только рада отвернуться от процесса производства — закрыть глаза, открывая рот.